Он задумался о своей жизни, но говорить на эту тему не собирается, утверждает он. Лучше он скажет о том, что море было спокойно и на пляже было много народу. Перейра задумался, сколько же времени прошло с тех пор, как он купался в последний раз, и ему показалось, что вечность. Ему вспомнились те времена в Коимбре, когда он ездил на окрестные пляжи в О порту, Гранже или, скажем, в Эшпинью, там еще были казино и клуб. Вода на этом северном побережье была страшно холодной, но он мог плавать часами поутру, пока университетские товарищи, озябшие, в пупырышках, дожидались его на берегу. Потом они одевались, надевали свои пиджаки по последней моде и отправлялись в клуб играть в бильярд. Все оглядывались на них, а хозяин клуба встречал словами: А вот и наши студенты из Коимбры, и давал им лучший бильярдный стол.
Перейра очнулся, когда они подъезжали к Санту-Амару. Это был красивый, изрезанный бухтами пляж, и виднелись тенты в синюю с белым полосу. Поезд остановился, и Перейра решил выйти и искупаться, а потом можно будет сесть на следующий поезд. Он не смог удержаться. Перейра затрудняется объяснить, откуда взялся этот внезапный порыв, возможно, оттого, что он думал о тех временах в Коимбре и о купаниях в Гранже. Он вышел со своим маленьким чемоданчиком и прошел через подземный переход на пляж. Дойдя до песка, он снял ботинки и носки и так пошел дальше, неся чемодан в одной руке, а ботинки – в другой. Он сразу же увидел спасателя, загорелого парня, который, лежа на топчане, наблюдал за купающимися. Перейра подошел к нему и сказал, что хотел бы кабину для раздевания и купальный костюм напрокат. Спасатель смерил его взглядом с головы до ног и нехотя буркнул: Не знаю, найдутся ли плавки вашего размера, в общем, ищите сами, вот вам ключ от кладовки, займете первую кабину, она у нас самая большая. И он спросил, как показалось Перейре, не без ехидства: Спасательный круг нужен? Я отлично плаваю, ответил Перейра, возможно, получше вас, так что не волнуйтесь. Он взял ключи от кладовки и от раздевалки и пошел туда. Кладовка была забита всякой всячиной: буйки, надувные круги, рыболовная сеть с пробковыми поплавками, купальные принадлежности. Он стал рыться среди купальников в надежде найти костюм старого фасона, сплошной, который бы закрывал грудь и живот. Один такой он нашел и надел его. Он был тесноват и шерстяной, но других подходящих не оказалось. Он оставил чемоданчик и вещи в раздевалке и пошел к морю. На утрамбованном прибоем песке какие-то молодые люди играли в мяч, и Перейра обошел их. Он входил в воду медленно, неспешно, чтобы кольцо прохлады постепенно охватывало тело. Затем, когда вода дошла ему до пупка, он нырнул и поплыл медленным, размеренным кролем. Он заплыл далеко, до буйка. Схватившись за спасательный буек, он перевел дыхание, почувствовал сильную одышку и бешеные удары сердца. Я – сумасшедший, подумал он, не плавал целую вечность и с ходу бросаюсь в воду, как спортсмен. Он отдохнул, держась за буй, и потом перевернулся на спину. Перед глазами стояло небо дикой, пугающей синевы. Перейра восстановил дыхание и поплыл к берегу медленным брассом. Проходя мимо спасателя, он не мог отказать себе в удовольствии и сказал: Как видите, обошелся без круга, не знаете, когда следующий поезд на Эшторил? Спасатель посмотрел па часы. Через четверть часа, ответил он. Отлично, сказал Перейра, тогда пойду переодеваться, а вы подходите получить с меня за прокат, времени остается в обрез. Он переоделся в кабине, вышел, рассчитался с парнем, пригладил редкие волосы маленькой расческой, которую носил в бумажнике, и простился. До свидания, сказал он, и приглядывайте за теми ребятами, что играют в мяч, по-моему, они не умеют плавать и мешают отдыхающим.
Он прошел сквозь подземный переход и присел на каменную скамейку под навесом. Услышав звук приближающегося поезда, он посмотрел на часы. Поздно, подумал он. в клинике его ждали, наверное, к обеду, в больницах обедают рано. И он подумал. – что теперь поделаешь. Но чувствовал он себя хорошо, свежим и отдохнувшим, поезд тем временем подъезжал к станции, и на больницу оставалась масса времени, ведь он собирался пробыть там не меньше недели, утверждает Перейра. Когда он приехал в Пареде, было около половины третьего. Он сел в такси и попросил отвезти его в клинику талассотерапии. В туберкулезную? – спросил таксист. Не знаю, ответил Перейра, в ту, что на набережной. Тогда это совсем близко, вы можете дойти пешком. Послушайте, сказал Перейра, я устал тащиться по такой жаре, и потом, свои чаевые вы получите.
Клиника талассотерапии оказалась зданием розового цвета с большим парком вокруг, сплошь пальмы. Больничный корпус расположился наверху, на скалистой горе, и от него вела лестница к шоссе и дальше вниз – до самого пляжа. Перейра с трудом поднялся по этой лестнице и вошел в холл. Его встретила толстая, краснощекая женщина в белом халате. Я – доктор Перейра, сказал Перейра, вам должен был звонить мой врач, доктор Коста, чтобы мне оставили палату. Ой, доктор Перейра, сказала женщина в белом халате, мы ждали вас к обеду, что ж вы так поздно, вы пообедали? По правде говоря, я съел только ракушки на вокзале, признался Перейра, и довольно голоден. Тогда идите за мной, сказала женщина в белом халате, столовая уже закрыта, но там Мария даш Дореш, она даст вам что-нибудь поесть. Она провела его в обеденный зал, просторное помещение с высокими окнами, выходящими на море. Зал был совершенно пуст. Перейра сел за один из столиков, и к нему подошла женщина в переднике, с довольно-таки заметными усиками. Меня зовут Мария даш Дореш, сказала женщина, я повариха, могу поджарить вам что-нибудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47