Я закончил медицинский факультет и получил две специальности, врача-диетолога и психиатра. Не вижу никакой связи между двумя этими профессиями, утверждает, что заметил ему, Перейра, извините, но я не вижу связи. Связь, разумеется, есть и, возможно, даже более тесная, чем принято думать, сказал доктор Кардосу, не знаю, можете ли вы представить себе, сколько нитей связывает наше тело и нашу психику, а их ведь гораздо больше, чем вы можете вообразить, так на чем мы остановились? Вы говорили, что рассказ Бальзака – автобиографический? О, этого я не хотел сказать, возразил Перейра, я хотел сказать, что прочел его в автобиографическом ключе, что узнал в нем себя. В раскаянии? – спросил доктор Кардосу. В каком-то смысле да, сказал Перейра, в том смысле, что есть некоторые точки соприкосновения, я бы сказал, пограничные точки, правильнее было бы, наверное, определить это так.
Доктор Кардосу сделал знак официантке. Сегодня мы будем есть рыбу, сказал доктор Кардосу, я бы советовал вам взять рыбу на решетке или отварную, но можно попросить, чтобы приготовили по-другому. Рыбу па решетке я уже ел в обед, начал оправдываться Перейра, а вареную не люблю, слишком уж напоминает больничную еду, а хотелось бы думать, что ты в гостинице, так что с большим удовольствием я взял бы камбалу alla mugnaia. Mugnaia – мельничиха (ит.)

Отлично, сказал доктор Кардосу, значит, камбалу «от мельничихи» с тушеной морковью, и мне то же самое.
И затем он продолжил: раскаяние в пограничном смысле – что это значит? То, что вы изучали психологию, побуждает меня обсудить это с вами, сказал Перейра, наверное, лучше было бы поговорить об этом с отцом Антониу, со священником, но, может, он и не понял бы, ведь священники ждут от нас исповеди и признания вины за собой, а я не чувствую себя виноватым в чем-либо конкретном и тем не менее испытываю желание покаяться, ну прямо какая-то тоска по раскаянию. Думаю, что нужно разобраться в этом вопросе более глубоко, сказал доктор Кардосу, и если вы хотите сделать это с моей помощью, я в вашем распоряжении. Понимаете, сказал Перейра, это странное ощущение, оно находится где-то на периферии моего сознания, поэтому я и назвал его пограничным, все дело в том, что, с одной стороны, я вполне доволен той жизнью, которую прожил, я доволен тем, что учился в Коимбре, что женился на больной женщине, которая всю жизнь провела в санаториях, что я в течение стольких лет вел отдел происшествий в солидной газете и что теперь я согласился быть редактором отдела культуры в скромной вечерней газете, однако при всем при этом у меня такое чувство, вроде стремления раскаяться в прожитой жизни, не знаю, достаточно ли понятно я говорю.
Доктор Кардосу начал есть камбалу по-деревенски, и Перейра последовал его примеру. Для того чтобы разобраться, мне надо знать больше подробностей о вашей жизни за последние месяцы, сказал доктор Кардосу, может, там было какое-то событие? Событие в каком смысле? – спросил Перейра. Что вы хотите этим сказать? Событие – это термин психоанализа, сказал доктор Кардосу, не то чтобы я полностью полагался на Фрейда, ибо сам я сторонник синкретизма, но в том, что касается события, он, безусловно, прав: событие – это происшествие, которое оказывается в нашей жизни тем, что переворачивает прежние устои или выводит нас из состояния равновесия, в общем, событие – это факт, который случается в реальной жизни и оказывает влияние на жизнь психическую, поэтому вам следует подумать, было ли в вашей жизни событие подобного рода. Я познакомился с одним человеком, утверждает, что ответил ему, Перейра, собственно, даже с двумя – с молодым человеком и с девушкой. Расскажите поподробней, сказал доктор Кардосу. Хорошо, сказал Перейра, дело в том, что для страницы культуры мне нужны были некрологи, написанные заранее, об известных писателях, которые могут умереть со дня на день, а человек, с которым я познакомился, защитил диплом о смерти, правда частично его списав, но поначалу мне показалось, что он понимает, что такое смерть, так вот, я взял его в качестве практиканта, чтобы он сочинял для меня заблаговременные некрологи, и что-то подобное он для меня написал, я платил ему из своего кармана, потому что не хотел обременять лишними расходами газету, но все это оказалось совершенно непубликабельным, потому что мальчик думает только о политике и любой некролог пишет как политическую листовку, откровенно говоря, я-то считаю, что все эти идеи: там фашизм социализм, гражданская война в Испании и прочее в том же духе – вбила ему в голову его девушка, а я, как я вам уже говорил, заплатил ему. В этом нет ничего страшного, сказал доктор Кардосу, в конце концов вы рискуете только деньгами. Не в этом дело, утверждает, что согласился с ним, Перейра, а в том, что я засомневался: а вдруг эти ребята правы? В таком случае, должно быть, они правы, сказал примирительно доктор Кардосу, но судить их будет История, а не вы, доктор Перейра. Все так, сказал Перейра, однако, если правы они, то моя жизнь теряет всякий смысл: бессмысленно было учиться на филологическом факультете в Коимбре и считать, что литература – самая важная вещь в мире, бессмысленно быть редактором отдела культуры в какой-то вечерке, где ты не можешь высказать собственное мнение и вынужден печатать французские новеллы девятнадцатого века, бессмысленно все, и от этого хочется раскаяться во всем, словно ты уже другой человек, а не тот Перейра, который всю жизнь занимался журналистикой, как будто я должен от чего-то отречься.
Доктор Кардосу подозвал официантку и заказал две мачедонии без сахара и без мороженого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47