За воротами виднелись гравиевые дорожки, уходившие к стоявшим под деревьями домам, сложенным из белого камня, а иногда из кирпича.— Вот они где живут, — сказал Сай, — владыки наши.— Уже поздно, — сказала она.— Все этот чёртов прокол. Сколько времени потеряли.Дома теперь встречались чаще, но каждый по-прежнему был окружён рощей. Шоссе в сущности перешло в улицу. Движение усилилось. Вот и первый светофор. Промелькнули магазины, заправочная колонка, потом опять пошли дома, уже не такие большие, как прежде, и рощ уже не было, просто дворы, часто очень запущенные. На домах попадались надписи: «Приглашаем туристов». Движение становилось все сильнее. Они постоянно застревали на перекрёстках.— Ты знаешь, где это? — спросила Кэсси.— Его издалека видать, этот дом. Он стоит на горушке, и сверху на нём башенка. Его тут называют силосной башней.Они были уже в самом городе, когда она сказала:— Должно быть, это вон там. Вон та высокая штука.— Ага. Но здесь одностороннее движение.Наконец они подъехали. На небольшом холме, вдали от домов, стояло здание с каменными ступеньками грязно-серого цвета, которые снизу казались слишком крутыми и узкими, со множеством худосочных колонн; стены здания были все в серых разводах, а на крыше высилась башенка, похожая на катушку для ниток, только очень большая и со шляпкой, напоминающей перевёрнутое вверх дном блюдце с загнутым вверх ободком вроде короны. Корона была серебряная и поблёскивала в вечерней дымке. Если бы не серебристый блеск короны, все это выглядело бы точь-в-точь как гравюра с подкрашенным розовым фоном — гравюра, созданная художником, который так и не научился рисовать.Это был капитолий.Они вышли из машины и, поднявшись по склону к подножию лестницы, стали взбираться по ступенькам: Кэсси — худощавая, неопределённого возраста женщина в чёрном платье, в чёрной шляпе, сдвинутой набок, с темно-серым пальто, переброшенным через руку, и Сай — плотный мужчина в синем шерстяном костюме, слишком узком в талии и блестевшим вдоль швов, в плохо накрахмаленной белой рубашке с оторванной пуговицей на воротничке, отчего узел чёрного галстука сползал вниз, и в древней темно-коричневой шляпе, ворс которой был местами так потёрт, что она напоминала шкуру старого осла. Шляпа была надвинута на самые уши, а её огромные старомодные поля неровно и грустно свисали Саю на плечи.Они шли, тяжело дыша, не сводя глаз с большой двери наверху. Поднятые вверх чёрные глаза женщины сверкали каким-то болезненным блеском. Глаза мужчины казались безжизненными, но в них застыло выражение упрямой решимости. Ни он ни она не замечали любопытных взглядов людей, спускавшихся им навстречу.В дверях дома стоял пожилой седовласый негр в белой куртке. Сай подошёл к нему.— Этой леди необходимо видеть губернатора, — сказал он и потом сурово добавил: — Это вопрос жизни или смерти.Негр посоветовал им подняться наверх.— Но, может, его уж и нет там, — добавил он. — У губернатора своя отдельная дверь, я и не вижу, когда он приходит и уходит.— Спасибо вам большое, — сказал Сай Грайндер.В приёмной был только негр-привратник. Из-за полуоткрытой двери одного из кабинетов донёсся шум. Сай постучал и вошёл. В кабинете он увидел молодую женщину, которая надевала чехол на пишущую машинку. На вопрос Сая она ответила, что губернатор уже ушёл. Сай поинтересовался, где живёт губернатор.Женщина сказала, что туда нельзя.— Я должна, — начала было Кэсси, но Сай сильно сжал ей руку и быстро заговорил:— Мэм, я живу в округе Кардуэлл. Я плачу налоги, я участвую в выборах. Я голосовал за Тимоти Дэтвайли, и я горжусь этим. Мы приехали издалека, и мы только хотим поглядеть, где он работает и где он живёт.— Вот как! — сказала молодая женщина. — Он живёт за городом. Вы знаете, где Кэртисвуд Лэйн?— Нет, мэм, — ответил Сай. — Но вы мне объясните, я уверен, что найду.Она объяснила.
Было уже темно. В большом доме, стоявшем в конце длинной аллеи, горел свет. На стук вышел огромный негр в белом пиджаке.Он сказал, что губернатор и миссис Дэтвайли уехали на обед и он не знает, когда они приедут, но губернатор велел его не ждать, потому что он вернётся поздно.Кэсси заплакала. Негр добавил, что не знает, где они обедают, и никто не знает. По крайней мере никто из тех, кого знает он.Негр терпеливо ждал, а Кэсси плакала. Наконец Сай повёл её к машине. Они издали услышали, как солидно щёлкнул замок массивной двери губернаторского дома.
В машине Кэсси продолжала плакать, опустив голову на колени. Он включил мотор.Выехали на дорогу, набрали скорость. Кэсси подняла голову. По лицу её проносились блики от фар встречных машин. Когда они наконец выбрались на шоссе, ведущее на запад, она сказала:— Ты знаешь, что я буду теперь делать— Нет.— Всю свою жизнь я буду рассказывать об этом людям. Чтобы перед смертью хоть кого-нибудь заставить поверить мне.— Я верю тебе.— Ты не знаешь самого ужасного, — продолжала она. — Иногда я и сама не верю, что могла это сделать. Тогда я смотрю на себя в зеркало и повторяю: «Это сделала я», повторяю, пока не замечу, что лицо у меня стало белое как смерть; тогда уж я знаю, что лицо в зеркале начинает мне верить.Он пытался не слушать. Но она все говорила:— И тогда уж можно идти спать. Как увижу, что лицо в зеркале мне верит, сразу иду спать, потому что знаю, что теперь я смогу заснуть.Он старался не слушать.— Ты что, не слушаешь меня? — спросила она.— Слушаю, — ответил он.Она молчала, пока они не миновали западную гряду холмов. А потом она засмеялась. Буквально закатилась от смеха. И вдруг перестала.— О, какая я оказалась предусмотрительная. Я все продумала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89