А он еще с жалостью всегда смотрел на эти тонкие ручки… Зря жалел. Майя наотмашь хлестала его по голове и плечам, беспорядочно нанося сильные удары, и ему оставалось только придерживать ее, следя за тем, чтобы она не упала и не покалечилась, и давая выйти наружу накипевшим в ней слезам и гневу.
– Я здесь. Я с тобой, все хорошо… – повторял он под градом тумаков, надеясь на то, что она скоро выдохнется, волна напряжения спадет, и он сможет хоть раз вздохнуть полной грудью.
Вскоре Майя действительно устала, ярость отступила, удары ослабли, и она расплакалась совсем другими слезами. Злость ушла, она ревела, как несчастный обиженный ребенок, прильнув к Зису и спрятав лицо у него на груди.
– Ну, все, все, успокойся, все хорошо, я с тобой, – повторял Зис, обнимая ее и поглаживая по голове.
Он взял ее лицо в ладони, приподнял, оттер слезы, и вдруг, всматриваясь в ее черты, он понял, что все, это предел. Вот она вся – его Майя, совсем рядом, в его руках… Кровь забилась в отяжелевших ладонях. Он не мог оторваться от нее. От ее мокрых щек, пунцовых губ, припухших от слез глаз…
Майя заметила перемену в одно мгновение произошедшую с Зисом. Сначала она била его, и плакала, и чувствовала, как он придерживает ее, чтобы она не упала и не покалечилась. Потом она устала, сникла, на смену бешенству пришла обида, она зарыдала, как ребенок и уткнулась носом в майку Зиса, пропитанную таким вкусным, таким знакомым запахом. Он, обескураженный ее атакой, обнимал, успокаивает ее, поглаживал по голове, шептал что-то на ухо, но вдруг в какой-то момент она поняла, что все изменилось. И чем дольше они оба молчали и не могли глаз отвести друг от друга, тем дальше уносила их эта волна, которая сначала подхватила Зиса, а теперь и ее.
Зис задержал дыхание. На смену нежности пришла такая страсть, что он испугался, что сделает ей больно. Майя и правда вскрикнула, когда он сжал ее в объятиях и привлек к себе. Но у Зиса от этого тихого полукрика-полустона только потемнело в глазах. Теперь он, наверное, уже не смог бы остановиться.
Но Майя и не хотела, чтобы он останавливался. Она поняла, какую силу высвободила своей беспомощностью. Слезы еще блестели у нее на глазах, но ее тело уже выгнулось, она тянулась к нему, ее губы дрожали, ладони уже совсем иначе охватывали его плечи. Она почувствовала, что на смену его нежности пришла такая страсть, что он боится сделать ей больно. Но это ее не пугало. Внутри ее тела сжалась мощная пружина желания, и только в его силах было высвободить ее. Промедление было сладостным и мучительным. И, когда он одним рывком, почти грубо, привлек ее к себе, она вскрикнула. Но это не был знак к отступлению, это был призывный крик…
Зис, задохнувшись, на мгновение отпустил ее. Он словно выпил ее всю через ее губы и дал ей напиться своими. В уголке ее рта плоть треснула, он ощущал солоноватый привкус крови, видел заалевшую каплю, выступившую на коже. Он дотронулся до крошечной ранки. Пальцами, губами, языком… Она запрокинула голову. Он приник к ее шее. Вдруг он понял, какую силу высвобождает ее беспомощность.
Он почувствовал, как с каждым его прикосновением к ее лицу, губам, разворачивается мощная пружина желания, скрытая и сжатая в ее теле. Он обхватил пальцами ее затылок, улыбнулся ей, она, едва дыша после их первого поцелуя, ответила на его улыбку. Зис задержал дыхание, и вдруг рванул ворот ее майки. Тонкая ткань легко поддалась, под ней обнажилась грудь. У него остановилось сердце. Он осторожно накрыл ее ладонью, почувствовал тепло и трепет упругой плоти, ощутил, как напряглась она под его рукой… Зис увлек Майю за собой, опрокинул ее на спину, закрыл глаза и…
…над городом, наконец, разразился ливень. Он начался без робкого накрапывания и ложных проб. Потоки воды хлынули на мостовые, смывая с них мусор и случайных прохожих.
Зис и Майя почти не разговаривали в ту ночь. Тесно прижавшись друг к другу, словно спрятавшись в крошечном мире, замкнувшемся на их истерзанных страстью телах, они долго стояли под потоками воды в душе. Зис осторожно перебирал пальцами бугорки сильно выступающих позвонков на худой спине Майи. Она спрятала голову у него на груди, и вода стекала с ее плеч, и пар клубами наполнял ванную комнату и просачивался сквозь приоткрывшуюся дверь наружу.
Страсть не отпускала их всю ночь, давая лишь краткие непродолжительные передышки, как сейчас под душем, в тишине и глубине ночи. Но вскоре, заворачивая друг друга в огромную махровую простыню, они опять встретятся глазами, их кровь вскипит и прямо здесь, упираясь коленями и локтями в кафельные стены, они поспешат утолить свое желание…
Только на заре, когда гроза закончилась, и над стеклянными тротуарами и влажными крышами повис кроваво-красный солнечный шар, Майя заснула, разметавшись на широкой кровати. Зис стоял у приоткрытого окна и не мог отвести от нее глаз, все смотрел и смотрел, словно не мог поверить в случившееся.
В старинном особняке у озера, укрытого туманом, еще гуляли ночные тени. Они скапливались по углам, путаясь в ножках старых столов и буфетов. У открытых дверей на пороге балкона курил мужчина. Его рослая фигура четким силуэтом выделялась на фоне стремительно светлеющего неба. Он, не отрываясь, смотрел за горизонт, и в его глазах кровавыми яблоками отражалось встающее светило.
Авельев докурил сигарету и затушил ее в тяжелой серебряной пепельнице. Рассвело. Он обернулся– в кровати, измученная бессонной ночью, спала Карина. Авельев, не отрываясь, смотрел на роскошное тело, подарившее ему столько наслаждения. Он подошел, легко провел пальцами по ее руке… Карина улыбнулась, открыла глаза и невидящим взглядом посмотрела на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99