Столько вони развела. То не то и это не это, – Катя выглянула из-за монитора и кивнула на фотографии в руках Майи. – Кстати, ты знаешь, особняк-то этот уже снесли. Представляешь? Так жалко, такой дом красивый и все, нет его…
Майя не отвечала. Она смотрела на фотографии старого дома и не могла пошевелиться. На ее глазах сквозь изображение пустых комнат внезапно стало проступать чье-то лицо. Дымный контур делался все отчетливее…
– Май, ты чего? – забеспокоилась Катя, заметив, что та побелела.
Майя не ответила. Она смотрела на лицо мужчины, появившееся на снимке…
На столе ассистентки зазвонил телефон. Она сняла трубку и через пару секунд растерянно протянула ее Майе.
– Это тебя, – удивленно сказала она. Майя, словно во сне взяла трубку.
– Алло? Кто это? Тишина.
– Я слушаю вас…
– Майя, это Зинаида, – знакомый голос, пауза. – Простите, но мы не сможем с вами встретиться.
– Да? А что случилось?
Тишина. Какой-то треск. Майя готова была поспорить – все это она уже слышала. Но где – наяву или во сне?…
– Алло, Зинаида? Тишина. Голос в трубке.
– Варя умерла.

Встреча на вокзале

Зис припарковал свою машину на стоянке у вокзала и заглушил двигатель. Толпы отъезжающих, провожающих, прибывших, зевак и просто темных личностей, норовящих что-нибудь спереть, сновали по площади во всех направлениях. Граждане перемещались муравьиными цепочками, одни волокли свое добро, томящееся в чемоданах и сумках, в направлении путей, другие – прочь от них. На ходу они перекрикивались и переругивались друг с другом, нетерпеливые водители сигналили, спеша припарковаться или проехать, по громкоговорителю гнусавый женский голос объявлял, с какого пути, когда и куда отправляется состав, на какой путь прибывает или уже прибыл. Ветер валял мусор по асфальту, и из многочисленных палаток неслись разбитные песни этого лета.
Зис вышел из машины. Посмотрел на часы – еще было время не спеша дойти до условленного места и выкурить сигарету.
Под дебаркадером сновали голуби и стояли поезда. Зис, пуская синий дым, облокотился о колонну.
– Вы уже пришли?
Зис резко обернулся. Он не любил, когда к нему неожиданно подходили со спины.
– Рад вас видеть, – из-за колонны вышел Авельев. Глаза Зиса смотрели холодно и неприветливо.
– Зато вы, похоже, не рады, – усмехнулся Авельев. – Жаль. Ну, что же делать…
Авельев стоял, покачиваясь на носках и засунув руки в карманы брюк. Он внимательно, с едва заметным оттенком насмешки осматривал Зиса. Но внезапно что-то изменилось в его взгляде, от снисходительности не осталось и следа. Авельев подался вперед. Его ноздри задрожали, зрачки сузились. Он словно что-то увидел, понял или почувствовал, и какая-то тень промелькнула в его глазах, но в следующее мгновение он взял себя в руки и отступил, сохраняя на лице тень полуулыбки.
Зис молчал. Авельев больше не вызывал в нем ни тоски, ни тревоги, только глухую ненависть и злость.
– Давайте! – Авельев требовательно протянул руку.
Зис мгновение помедлил, затем вынул из кармана конверт, отдал его и отступил, желая удалиться. Однако Авельев придержал его за рукав.
– Постойте, не спешите, – сказал он. – Вы что, хотите уйти, не получив свой гонорар?
Зис молчал.
– Послушайте, Зиновий, вы что, язык проглотили? – возмутился Авельев.
– Мне не нужен гонорар, – произнес Зис – Разрешите откланяться.
– А-а, вот оно что? Нет, пока не разрешаю, – в темных глазах зажглись злые искры, однако они не были пугающими.
Зис с удивлением заметил, как в этом странном типе поднимается простая человеческая злость. Он знал, как обращаться с ней, поэтому спокойно смотрел на Авельева и ждал, что будет дальше.
Тот раздраженно рванул край конверта и вытряс его содержимое. Взглянул на один пустой белый прямоугольник, на другой, быстро перебрал все «снимки» и швырнул их Зису в лицо. Зис на мгновение инстинктивно прикрыл глаза, а когда открыл их, прямо перед ним было лицо Авельева. На этот раз его черты были искажены, а взгляд полон бешенства.
– Что вы мне принесли? – прохрипел он.
Зис вздрогнул. Это было мало похоже на человеческий голос. Казалось, кто-то крошил звуки, слова и слоги вместе с металлом, гнилым деревом, краем старой пластинки, стеклом, песком и ржавчиной…
Авельев схватил Зиса за плечи и развернул лицом к спешащим людям и стоящим поездам.
– Почему вы думаете, что есть только то, что вы видите? Сердце стукнуло и замерло в груди. Когда мощные клубы внезапно налетевшего густого белого тумана расступились, Зис вновь увидел платформы.
Теперь здесь не было ни солнца, ни тепла, ни света. Огромные, черные, ржавые составы исходили копотью и паром.
Время от времени они издавали истошные, тоскливые звуки, словно огромные животные, выброшенные на землю умирать. Стекла в вагонах были разбиты, заколочены, покрыты толстыми слоями пыли и грязи. Тощие собаки дрались на перроне из-за сгнивших и смердящих кусков. Люди в темных одеждах брели во все стороны, невидящими глазницами всматриваясь в невидимые миры. Какой-то мальчишка остановился прямо перед Зисом.
– Убийство! Сенсационное убийство! – прокричал он, глядя пустыми глазами сквозь него. – Сын убил свою мать! Покупайте газету!
Зис совсем близко увидел землистую кожу его лица, свалявшиеся волосы, полуистлевшую одежду на костях. «Он же мертв! – внезапная догадка осенила его, – здесь вообще все мертвы».
Он отступил назад и… провалился в воздух. Все быстрее и быстрее он летел вниз наперегонки с упавшим сердцем…
– Действительно, при таком раскладе с вашей стороны было бы странно ждать вознаграждения, – раздался спокойный голос Авельева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99