Но мисс Бизли поспешила восполнить нечаянный пробел. Она обернулась к Пиперу.
– Два миллиона долларов – очень щедрая плата за первый роман, – сказала она. – Вы, надо полагать, были весьма поражены, оказавшись…
Пипер с грохотом скрестил ноги. На сей раз ему удалось не только пнуть микрофон, но заодно и опрокинуть стакан воды на столе.
– Прошу прощения, – выкрикнул он. Вода стекала по ноге мисс Бизли, а она продолжала выжидательно улыбаться. – Да, весьма поражен.
– Вы не ожидали такого потрясающего успеха?
– Нет, – сказал Пипер.
– Господи, да хоть бы он дергаться перестал, – сказал Джефри. – Можно подумать, что у него пляска святого Витта.
Мисс Бизли ободряюще улыбнулась.
– А вы не хотели бы рассказать нам что-нибудь о том, как возник у вас замысел этой книги? – спросила она.
Пипер дико поглядел в глаза миллионам телезрителей.
– Я не… – начал он, но тут нога его судорожно дернулась и опять сшибла микрофон. Френсик закрыл глаза, а телевизор глухо зарокотал. Когда Френсик отважился снова посмотреть на экран, его заполняла настоятельная улыбка мисс Бизли.
– «Девства ради» – очень необычная книга, – говорила она. – Это история чувства, рассказ о том, как молодой человек полюбил женщину гораздо старше его годами. Скажите, а вы долго размышляли над своим сюжетом? То есть давно ли эта тема захватила ваше воображение?
На экране снова крупным планом появился Пипер. Лоб его был усеян бисером пота, челюсти ходили ходуном.
– Да, – простонал он наконец.
– О боже, мне это зрелище просто не по силам, – сказал Джефри. – Беднягу, кажется, сейчас хватит удар.
– И роман ваш, конечно, потребовал немалых трудов? – спрашивала далее мисс Бизли.
Пипер снова принялся ловить воздух ртом, отчаянно озирая телестудию. Потом глотнул воды и выдавил: «Да».
Френсик отер платком лоб.
– Да, кстати, – сказала неутомимая мисс Бизли с веселой улыбкой, отдававшей помешательством, – насколько я знаю, у вас очень и очень своеобразный стиль работы. Вы ведь, помнится, говорили мне, что пишете всегда набело?
– Да, – сказал Пипер.
– И пользуетесь особыми чернилами?
Пипер по-особому заскрежетал зубами и кивнул.
– А мысль эту подал вам Киплинг?
– Да. «Кое-что про меня». Это там, – отрывисто подтвердил Пипер.
– Ну, кажется, пошло, – сказал Джефри, однако мисс Бизли обманула его надежды: она слыхом не слыхала об автобиографии Киплинга.
– Кое-что про вас мы найдем в вашем романе? – спросила она, оживляясь. Пипер метнул на нее яростный взгляд. Вопрос ему явно не понравился.
– «Кое-что про меня» – там о чернилах, – сказал он.
– Про вас – о чернилах? – несколько недоуменно заулыбалась мисс Бизли.
– Он готовил чернила по особому рецепту, – сказал Пипер, – вернее, бой ему их готовил.
– Бой? О, как это интересно, – проговорила мисс Бизли, не чая выбраться из дебрей. Но Пипер завел ее еще глубже.
– Если сам готовишь индийские чернила – они темнее.
– Конечно, еще бы. И что же – такие темные, очень густые индийские чернила помогают вам писать?
– Да нет, – сказал Пипер, – они залепляют перо. Я пробовал разбавлять обыкновенными – никакого толку. Канальцы все равно засоряются. – Он вдруг замолк и с ненавистью поглядел на мисс Бизли.
– Канальцы? Вы говорите – канальцы засоряются? – переспросила она, очевидно полагая, что Пипер имеет в виду некие тайные протоки вдохновения. – То есть ваша… – Она тщетно попыталась на ходу приискать какой-нибудь современный кибернетический термин. – Ваша, так сказать, муза…
– Ведьма, – поправил Пипер, верный Киплингу. Мисс Бизли снесла оскорбление как должное.
– Вы говорили о чернилах, – подсказала она.
– Я сказал, что они засоряли канальцы. Я не мог написать больше слова за один раз.
– Оно и неудивительно, – заметил Джефри. – Ужасно было бы странно, если б мог.
По-видимому, это соображение пришло на ум и самому Пиперу.
– То есть приходилось все время прерываться и прочищать перо, – объяснил он. – Так что теперь я… – Он запнулся, – Это глупо звучит.
– Это звучит идиотически, – сказал Джефри, но мисс Бизли и ухом не повела.
– Продолжайте, продолжайте, – подбодрила она.
– Ну, теперь я беру бутылку Полуночных, даю им наполовину испариться, и когда они становятся такие, знаете, клейкие, я макаю перо и… – Пипер исчерпался.
– О, как это интересно, – сказала мисс Бизли.
– Все-таки хоть что-то высказал, и на том спасибо, – заметил Джефри. Сидевший рядом Френсик скорбно смотрел на экран. Теперь он понимал яснее ясного, что затея с Пипером была обречена изначально: черт его дернул согласиться! Раньше или позже все должно было пойти кувырком. Как и телепередача. Тем временем мисс Бизли рискнула вернуться к роману.
– Читая вашу книгу, – сказала она, – я поразилась, как глубоко вы поняли, что сексуальное жизнеощущение зрелой женщины должно выявиться физически. Не ошибусь ли я, предположив, что в вашем творчестве силен автобиографический момент?
Пипер злобно вылупился на нее. Мало того, что он якобы написал «Девства будь оно проклято ради помедлите о мужчины», теперь он же еще оказывается извращенцем-героем этих похабных похождений – нет, слуга покорный! Френсик понял его чувства и ушел с головой в кресло.
– Что вы сказали? – взревел Пипер, возвращаясь к прежней взрывной манере выражения, но уже без всякой запинки. – Вы всерьез думаете, будто я могу подписаться под такой гадостью?
– Ну, я, естественно, думала… – начала мисс Бизли, но Пипер отмел ее предположения:
– Все это более чем отвратительно. Юноша и восьмидесятилетняя старуха! Это подрывает самые основы английской литературы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84