– Аминь, – сказала миссис Матервити. – Так как же? Со службами или без?
– Со службами, – сказала Бэби.
– Четырнадцать долларов задатку, – объявила миссис Матервити.
– Деньги сейчас, служба потом? – с надеждой спросил Пипер.
Глаза миссис Матервити холодно блеснули.
– Священнослужителю… – начала она, но Бэби перехватила:
– Его преподобие хочет сказать, что вся наша жизнь должна быть богослужением.
– Аминь, – сказала миссис Матервити и преклонила колени на линолеуме.
Бэби последовала ее примеру. Пипер смотрел на них в изумлении.
– Бог ты мой, – пробормотал он.
– Аминь, – в один голос с миссис Матервити сказала Бэби и добавила: – Слово за вами, ваше преподобие.
– Ради Христа, – сказал Пипер, силясь как-нибудь выйти из положения. Никаких молитв он не знал, а что до проповедей… Миссис Матервити угрожающе зашевелилась, и слова проповеди нашлись – в «Нравственном романе».
– «Мы обязаны не услаждать наши чувства, а обострять восприимчивость, – забубнил он, – не развлекаться, а нравственно совершенствоваться, читать не затем, чтобы увильнуть от жизненных обязанностей, но чтобы посредством чтения глубже осознавать себя и свои поступки и, как бы перерождаясь силою чужого опыта, расширять свой кругозор, держать в напряжении свои чувства и в конечном счете оставлять чтение лучшим человеком, нежели начал».
– Аминь, – горячо сказала миссис Матервити.
– Аминь, – заметила Бэби.
– Аминь, – сказал Пипер и сел на постель. Миссис Матервити поднялась с колен.
– Спасибо на божьем слове, ваше преподобие, – сказала она и покинула комнату.
– Да что за черт? – сказал Пипер, когда шаги ее замерли. Бэби встала на ноги и поднесла палец к губам.
– Не всуесловить. Не мешковать.
– Это, кстати, тоже… – начал Пипер, но миссис Матервити уже шла по коридору.
– Радение в восемь, – объявила она, всунув голову в дверь – Опаздывать не положено.
– Радение? – злобно поглядел на нее Пипер.
– Радение верных рабов божьих Церкви адвентистов Седьмого дня, – отчеканила миссис Матервити. – Сказано было насчет богослужений.
– Мы с его преподобием от вас не отстанем, – пообещала Бэби. Голова миссис Матервити исчезла. Бэби взяла Пипера под руку и пихнула к двери.
– Господи, святая воля твоя, ну мы из-за тебя…
– Аминь, – сказала Бэби уже в коридоре. Миссис Матервити дожидалась на крыльце.
– Церковь на городской площади, – сказала она, когда все забрались в «форд», поехавший по темнеющей улице мимо обомшелых деревьев, которые теперь казались Пиперу еще печальнее. Когда «форд» остановился возле деревянной церквушки на площади, Пипер был в паническом состоянии.
– Снова не нужно будет проповедовать, нет? – шепнул он Бэби на паперти. Изнутри слышалось пение.
– Опаздываем, – сказала миссис Матервити и спешно провела их между заполненными скамьями к пустующему первому ряду. В руках у Пипера оказался сборник песнословий, и он, сам того не замечая, вместе со всеми голосил необычайный гимн «Телефонируем ко славе».
Гимн был допет; зашаркали подошвы – прихожане опускались на колени, а проповедник начал молитву.
– Грешны пред тобой, о Господи, – заявил он.
– Грешны пред тобой, о Господи, – простонала миссис Матервити и прочие прихожане.
– О Господи, все мы грешники, чающие спасения, – продолжал проповедник.
– Чающие спасения. Чающие спасения.
– От геенны огненной и когтей сатанинских.
– От геенны огненной и когтей сатанинских.
Миссис Матервити рядом с Пипером истово задрожала.
– Аллилуйя, – проговорила она.
Когда молитва окончилась, громадная негритянка, стоявшая у пианино, затянула «Кровию агнца омыты»; потом грянул «Иерихон» и наконец гимн «Служители божий, верой оправдаемся» с хоровым припевом «В Господа, в Господа, в Господа веруем, вера Господня крепче щита». К великому своему изумлению, Пипер обнаружил, что поет едва ли не громче других и с не меньшим восторгом. Миссис Матервити притопывала ногой; другие женщины хлопали в ладоши. Гимн пропели два раза и тут же завели другой, про Еву и яблоко. Когда раскаты его стихли, проповедник воздел руки.
– Братья и сестры, – начал он и был тут же прерван.
– Несите змей! – крикнул кто-то из задних рядов.
– Змеиный вечер в субботу, – сказал он. – Это все знают.
Но крик «Несите змей!» подхватили, и черная великанша грянула гимн «Веруй в Иисуса, и змеи не тронут, верным Господь стоит обороной».
– Змеи? – спросил Пипер у миссис Матервити. – Вы, по-моему, сказали, что будут только рабы божий.
– Змеи по субботам, – сказала миссис Матервити, сама очень встревоженная. – А я хожу по четвергам. Я змеилища не обожаю.
– Змеилища? – сказал Пипер, вдруг сообразив, что сейчас будет. – Пресвятой боже!
Бэби рядом с ним уже рыдала, но Пиперу было не до нее: важнее спасать собственную шкуру. Длинный, сухопарый человек пронес какой-то мешок, большой и шевелящийся. Пипер тоже зашевелился. Он вихрем сорвался со скамьи и кинулся к дверям: но, должно быть, не одному ему претило оказаться взаперти с ядовитыми змеями. Отброшенный назад, Пипер снова плюхнулся на свою скамью. «Бежим отсюда к дьяволу», – крикнул он Бэби, но та не отрываясь глядела на пианиста, щуплого человечка, перебиравшего клавиши тем ретивее, что шею ему обвивал небольшой удав. За пианино черная великанша жонглировала двумя гремучими змеями и пела: «Библиополис, любовь – наш стяг, кусай нас, змеи, ваш яд – пустяк», с чем Пипер определенно был не согласен. Он приготовился снова метнуться к двери, но что-то придавило ему ноги. Это соскользнула на пол миссис Матервити. Пипер вдавил тело в скамью, тихо постанывая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84