В бытность свою студентом Кошкарт О'Труп был одним из «стипендиатов» Кухмистера.
Кухмистер своих «стипендиатов» не забывал, да и они сами при всем желании забыть его не могли. Они были обязаны ему по гроб жизни. Кто, как не Кухмистер, посредничал в их делишках? С одной стороны, ленивые, но влиятельные студенты, такие, как Кошкарт, с другой – безнадежные аспиранты, зарабатывающие на хлеб тем, что выполняли задания за студентов. Кухмистер передавал им взятки, и те не скрывали своей благодарности. Аккуратно, раз в неделю, они сдавали ему сочинения, и сочинения, поразительно талантливые для студентов, которые явно звезд с неба не хватали. Зарабатывая два фунта в неделю за сочинение, аспиранты таким образом добывали средства для занятия наукой. Не одна докторская степень была получена, только благодаря этим двум фунтам. А экзамены на степень бакалавра с отличием, которые сдавались через подставное лицо? «Стипендиаты» Кухмистера беззаботно потягивали пивко на Кинг-стрит, а их доверенные лица отвечали на экзамене, причем старались показать себя полной посредственностью. Кухмистер был осторожен, весьма осторожен. Такое случалось раз или два в году, и на экзаменах по предметам, до того посещаемым, что среди сотен экзаменующихся незнакомого лица просто не заметят. И еще как срабатывало! «У них (студентов) от этого знаний не прибавится», – уверял он доверенных лиц из числа аспирантов, стараясь рассеять их страхи. И совал им в карман пятьсот, а как-то раз даже тысячу фунтов. И знаний действительно не прибавлялось. Достопочтенный сэр Кошкарт О'Труп схватил пару по истории. Он исписал целых четыре листа, но так и не уяснил, как же это Дизраэли <Бенджамин Дизраэли (1804-1881) – английский государственный деятель, оратор и писатель. Премьер-министр Великобритании (1868, 1874-1880)> повлиял на политику консерваторов. Однако где найдешь, где потеряешь, и О'Труп нашел свое. Он стал большим знатоком по части лошадей – недаром он три года с утра до ночи торчал на ипподроме в Нью-маркете. Эти знания сослужили ему хорошую службу, когда довелось командовать кавалерией в джунглях Бирмы. Японцы от его безумного лихачества просто терялись, да еще это имя – О'Труп. Они и не подозревали, что в британской армии имеются камикадзе. За время кампании сэр Кошкарт сумел сохранить всего двенадцать человек и так испортил себе репутацию, что его решили произвести в генералы. Иначе гибель всей армии и потеря Индии были неминуемы. На войне Кошкарт научился выжимать из лошадей все возможное и невозможное. Поэтому, демобилизовавшись, он вспомнил увлечение молодости и принялся выезжать скаковых лошадей. Слава о его конюшнях в Кофте облетела весь мир. Как по мановению волшебной палочки, мог сэр Кошкарт превратить запаленную клячу в двухгодовалого жеребца-победителя. С таким талантом можно жить припеваючи. Однако волшебством тут и не пахло: этот талант к подменам Кошкарт перенял еще у Кухмистера. КофтКасл занимал обширную площадь и окружен был высокой стеной, защищающей от посторонних глаз и фотообъективов. В отдаленном уголке изысканного сада приютилась небольшая консервная фабрика. На ней побочные продукты конюшен перерабатывались и поступали в продажу под неброским названием «Кошачьи консервы Кошкарта».
У ворот Кухмистер спешился и постучал в дверь привратника. Ему отворил садовник японец – военнопленный, от которого сэр Кошкарт тщательно скрывал, что происходит в мире, а сам японец узнать никак не мог – мешал языковой барьер. Кухмистер поехал по дорожке, ведущей к дому.
Несмотря на то что Кофт назывался замком, в нем и близко ничего не напоминало старину. Здание из красного кирпича, выполненное в безукоризненно эдвардианском стиле, говорило о высокомерном презрении к нынешним вкусам и заботе об удобстве в самом широком смысле. На дорожке перед парадной дверью поблескивал черный генеральский «роллс-ройс». Кухмистер слез с велосипеда и направился к черному ходу.
– Пришел повидать генерала, – сказал он повару. Его тут же проводили в гостиную, где сэр Кошкарт развалился в кресле перед камином.
– Внеурочный визит. Кухмистер, – встретил он гостя.
– Да, сэр. Особый случай, – ответил привратник, держа котелок в руке. Генерал указал ему на табуретку, которую всегда, специально для Кухмистера, приносил повар. Он сел и положил котелок на колени.
– Закуривай, – предложил сэр Кошкарт. Кухмистер достал трубку и жестянку с черным табаком. Сэр Кошкарт наблюдал за ним с нескрываемым отвращением.
– Ну и мерзость ты куришь, Кухмистер, – заметил он. Клубы сизого дыма потянулись к вытяжной трубе. – Нужно быть здоровым, как слон, чтобы таким табачком баловаться.
Кухмистер довольно попыхивал трубкой. Вот такие минуты, минуты раболепия не по долгу службы, а по своей воле, были для него самыми счастливыми. Он дымил трубкой, сидя на жесткой табуретке в гостиной сэра Кошкарта О'Трупа, и чувствовал себя в своей тарелке. Кухмистер наслаждался добродушным презрением генерала.
– Фингал у тебя хоть куда, – сказал сэр Кошкарт. – Ты что же, на войне побывал?
– Да, сэр, – Кухмистер уже гордился своим синяком.
– Ладно, старик, выкладывай, с чем пожаловал.
– Меня беспокоит новый Ректор. Вчера на банкете он выступил с речью, – ответил Кухмистер.
– С речью? На банкете? – Сэр Кошкарт даже приподнялся в кресле.
– Да, сэр. Я так и знал, что вам это не понравится.
– Позор на его голову. А что он сказал?
– Говорит, затевать будет в колледже перемены.
У сэра Кошкарта глаза на лоб полезли. – Что? Перемены в колледже? Вот дьявол! Это что еще за новости?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72