Тома Александр, подстегиваемый сразу и любовью, и честолюбием, так старался, что уже 16 февраля 1792 года получил первые нашивки. Мало того. Как раз в это время Франция объявила войну Австрии, и ему представился великолепный случай показать свою доблесть в сражении. А ко всему еще – революционные вожди были благосклонны к мгновенным карьерам.
Пылкий Дюма позволил себе роскошь в одиночку взять в плен тринадцать тирольских стрелков – и тут же сделался сержантом. Еще одно усилие – и еще одна удача: прославленный шевалье де Сен-Жорж, увлеченный республиканскими идеями, только что сформировал свободный легион американской кавалерии и пообещал присвоить Дюма звание младшего лейтенанта. Другой офицер, полковник Буайе, тут же повысил ставку, предложив Тома Александру перейти под его начало в звании лейтенанта. Задетый за живое, шевалье де Сен-Жорж сделал ответный выпад, поманив мулата капитанским чином, а затем решительно забрал его к себе, сделав подполковником. Для самого же заинтересованного лица его головокружительная карьера означала прежде всего то, что теперь-то уж наверное он стал приемлемым в качестве мужа! И Тома устремился в Вилле-Котре, где его встретила Мари-Луиза, проливая слезы счастья. А папаша Лабуре, со своей стороны, признал, что этот удивительный человек, с легкостью чистокровного скакуна преодолевающий любые препятствия, возможно, и в самом деле заслуживает того, чтобы жениться на его дочери.
Брак был заключен 28 ноября 1792 года в мэрии Вилле-Котре. Свадьбу сыграли на военный лад и на скорую руку. Со стороны Тома Александра свидетелями были подполковник Эспань и лейтенант Бэз из седьмого гусарского полка, со стороны Мари-Луизы – Жан-Мари Девиолен, инспектор лесного ведомства, и Франсуаза Элизабет Рету, вдова маркиза Дави де ла Пайетри, мачеха жениха. Разумеется, во время войны о свадебном путешествии и речи быть не могло, и потому после медового месяца, сокращенного до семнадцати дней, которые молодые провели в гостинице «Щит Франции», молодому супругу пришлось разжать объятия удерживавших его слабых рук и отправиться вдогонку за своим полком во Фландрию. Вскоре оказалось, что, кроме нежных воспоминаний, он оставил Мари-Луизе нечто более существенное: едва расставшись с мужем, молодая женщина поняла, что беременна.
А Тома Александр продолжал вдали от нее свою головокружительную карьеру…
30 июля 1793 года он стал бригадным генералом, месяцем позже командовал дивизией, а еще пять дней спустя под его начало перешла вся Западная Пиренейская армия. Где-то между двумя повышениями мужа кроткая Мари-Луиза родила девочку, которую назвали Мари Александрина Эме, и очень сокрушалась, что с первого раза не смогла подарить супругу сына. Но Тома Александр, вроде бы не огорчившись, примчался взглянуть на младенца и обнять жену; правда, он пробыл тогда дома всего четыре дня – служебные обязанности не давали ему большей передышки.
Этот суровый воин был вместе с тем добрым и справедливым человеком. Принципиальный противник смертной казни, Тома Александр отказался в Байонне смотреть из окна на то, как будут казнить нескольких аристократов, и, несмотря на ропот толпы, недовольной таким избытком чувствительности у бравого воина, демонстративно захлопнул ставни. Санкюлоты в насмешку прозвали его Господин Человеколюбец. На него стали доносить властям, обвиняя в преступной снисходительности. Не желая вызывать еще большее недовольство байоннских патриотов, начальство в следующем же году перевело Дюма в Вандею, затем – в Альпы, но и там, войдя в один прекрасный день в деревню Сен-Морис, генерал увидел на площади… гильотину, ожидавшую очередную порцию жертв: четверых граждан, которые попытались уберечь от принудительной переплавки церковный колокол. Возмущенный нелепостью приговора, Тома Александр приказал разобрать машину для отсечения голов и изрубить ее на дрова для полка, составил в этом расписку, которой потребовал от него лишившийся рабочего инструмента палач, и освободил пленных. Подобные проявления мягкости сочетались у Дюма с любовью к риску, приводившей в изумление его людей. Он с равным удовольствием охотился на серну и преследовал укрепившихся в горах пьемонтцев. Отбив у них гору Валезан, он и этим не удовольствовался и пожелал с горсткой солдат захватить вершину Мон-Сени, подступы к которой считались неприступными. Для того чтобы его люди смогли взобраться по крутому склону, Тома Александр велел изготовить три тысячи стальных крюков, которые прикреплялись бы к подошвам. С тремя сотнями добровольцев сам взобрался по каменному склону и двинулся по заснеженному плато. Вскоре отряд натолкнулся на высокий палисад. Операция, проведенная ночью в полной тишине, не привлекла внимания вражеских часовых, но нападавшие к тому времени выбились из сил, и им трудно уже было перебраться через преграду из кольев. Тогда генерал Дюма, хватая солдат за штаны и за ворот, одного за другим перебросил всех атакующих через палисад. Они беззвучно приземлялись в снег. Толком не проснувшиеся пьемонтцы оказались не способны к сопротивлению, Мон-Сени взяли без боя, и слава храброго и находчивого генерала Дюма еще упрочилась. Начальники в своих рапортах все как один его превозносили. Один из них, Ружье, писал из Бриансона: «Дюма неутомим, он почти в одно и то же время оказывается во всех подразделениях своей армии […] Он всякий раз наголову разбивает итальянцев. Его цель – победа или смерть».
И все-таки слава Господина Человеколюбца не защищала его от подозрений Комитета общественного спасения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29