«Мы с дочкой живем по-королевски», – напишет Иоганна в письме к мужу. Мысленно она уже видит Фикхен женой великого князя, а себя – в роли советницы царицы на благо Пруссии. Бестужев же – с позором «свергнут».

Глава III
По ступеням, ведущим к трону

Императрица по-прежнему осыпает благодеяниями обеих принцесс. Иоганна не может прийти в себя от того, что к ней приставлены камергер, камеристка, пажи. Жизнь в Москве – сплошные празднества, балы, ужины; от всего этого великолепия у нее голова кругом идет. Зато София сохраняет полную ясность ума в этой карусели лиц и имен. Головокружение от успеха первых дней проходит быстро, и она наблюдает, узнает, старается понять всю подноготную каждого. Она понимает: чтобы свободно двигаться в этой блестящей и фальшивой среде, надо обязательно изучить все придворные секреты. Еще в Штеттине предавалась она мечтаниям, глядя на портрет императрицы, этой великолепной женщины в парадном наряде, с высокой грудью и темно-голубыми глазами. Чтобы подготовить дочь к возможной «русской судьбе», мать приучала ее почитать эту великодушную и могущественную правительницу. Но действительность оказалась совсем иной. София будет понимать это постепенно, случайно услышав сказанные шепотом признания то одного, то другого. Кто она на самом деле, русская императрица Елизавета? Красивая чревоугодница, чувственная и ленивая, в молодости она нежно любила своего жениха (брата Иоганны), а после его смерти предалась любовным авантюрам самого низкого пошиба. В постели ее один за другим побывало множество любовников. Придворные вельможи и послы, кучера и лакеи, гвардейские офицеры – все ей нравились. В 1730 году, после смерти Петра II, внука Петра Великого, ей предоставилась возможность взойти на трон, поскольку сестра ее, Анна, умерла и она осталась единственной прямой наследницей императора. Но, увлеченная своими любовными похождениями, Елизавета решила уступить место племяннице Петра Великого,[9] другой Анне, вдове герцога Курляндского. А поскольку детей у нее не было, эта Анна решила завести наследника в лице сына ее племянницы, третьей Анны, герцогини Мекленбургской. В 1740 году, после смерти императрицы Анны, «наследник» в возрасте нескольких месяцев был провозглашен императором Иваном VI, а его молодая мамаша, Анна Мекленбургская, окруженная советниками-немцами, стала регентшей. Сторонники русской партии при дворе, активно поддержанные Францией, возмущались, что империей правит внучатый племянник Петра Великого, а Елизавета, собственная дочь императора и Екатерины I, оказалась в тени, на втором плане. Посол Франции маркиз де Ла Шетарди и врач Лесток, числившиеся среди любовников Елизаветы, убедили ее, что, если не принять срочных мер, регентша Анна Мекленбургская прикажет ее арестовать и сослать в монастырь. Перепуганная Елизавета согласилась наконец действовать. Офицеры гвардейского Преображенского полка встали на ее сторону. Младенец царь Иван VI, Анна Мекленбургская и муж ее, герцог Брауншвейгский, были тут же схвачены и заключены в крепость.
Став императрицей, Елизавета явила в этой новой роли редкий пример сочетания лени и упрямства, кокетливости и жестокости, набожности и разврата. Беспутство, ночные оргии и маниакальное кокетство в одежде (она никогда не надевала два раза одно и то же платье) не мешали ей быть богобоязненной и почитать святые иконы. Она красила волосы и ресницы черным, ходила увешенная драгоценностями и не терпела, чтобы другие женщины блистали рядом с ней. Хотя она свободно говорила по-французски, по-итальянски и по-немецки, была она малообразованна и довольно плохо воспитана. Взойдя на престол, Елизавета, по доброте душевной, отменила смертную казнь, но многим вельможам устроила инсценировки казни, прежде чем отправить их в Сибирь, а в 1743 году приказала отрезать языки графиням Лопухиной и Бестужевой, замешанным в заговоре. «Ее величество явно неравнодушна к крепким напиткам, – напишет рыцарь Эонский, тайный агент Людовика XV. – Бывает, что напивается до беспамятства. Приходится разрезать на ней платье и корсет. Она колотит слуг и прислужниц». Тщеславная, обидчивая и злопамятная, она занималась государственными делами от случая к случаю, когда заблагорассудится. Но министры трепетали перед ней, ибо знали, что если она не в духе, то способна отправить прямиком из ее кабинета в крепость. За два года правления властный и непостоянный характер ее настолько окреп, что иностранные дипломаты почитали ее за человека, понять и обмануть которого невозможно. При всей легкомысленности интимного поведения она ни на секунду не сомневалась в почти божественной легитимности ее власти над русским народом. А посему она сочла необходимым обеспечить с самого начала преемственность трона. Детей у нее не было и быть не могло, поэтому подумала она о своем племяннике Карле Петре Ульрихе Гольштейнском, сыне покойной ее сестры Анны и внуке Петра Великого. Болезненный и умственно несколько отсталый мальчик жил в Киле, воспитанием его занимались гольштейнские сановники и офицеры. Он был выдрессирован по-военному, с семилетнего возраста упражнялся с ружьем и шпагой, сделанными по его росту, ходил в караул, проникался казарменным духом. Девяти лет стал сержантом. Однажды его поставили с ружьем на часах перед дверью зала, где отец его пировал с друзьями. Мимо него проносили столько аппетитных блюд, что ему стоило большого труда не заплакать от желания попробовать. Когда стали подавать второе, отец снял его с поста, публично присвоил ему звание лейтенанта и приказал сесть с гостями за стол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25