В нем два условия - обоюдный отказ от набегов и продолжение переговоров о вечном мире или о длительном перемирии. А на следующий день грек ответил, что согласен с этим. Только просил: пусть переговоры эти будут в Константинополе.
Теперь, пожалуй, можно было и закрепить достигнутое.
* * *
10 декабря состоялся четвертый "съезд" с турецкими послами. Разговор начинался издалека. Возницын выдвинул старые предложения, изложенные в ноябрьских статьях. Турки их отвергли: о том, дескать, уже говорили и нет ли иного способа?
Тогда Возницын сказал, что если на этих условиях сейчас нельзя прийти к вечному миру, то в надежде на нем надобно учинить на малые годы перемирие.
Это был, как творится, ход конем. Поэтому турки долго советовались между собой, а посредники молчали. Затем турки ответили, что добро и благословенно то предложение. Однако каким образом, на чем и на сколько лет будет учинено это перемирие?
Возницын (помолчав немного): Перемирию быть на полтора-два года... (и изложил условия, о которых два дня назад втихомолку договорился с Маврокордато).
Турки: Зело добро. Но лучше на два года и при условии, что для переговоров о вечном мире русские пришлют своих послов в Константинополь.
Возницын: О том мне невозможно сказать, потому что его царского величества намерений не могу знать через послов или своих или через какое посредство о миру радеть изволит...
Тут и случился инцидент, который показал истинное отношение посредников к заключению перемирия между Россией и Турцией. Видимо, обозначившаяся договоренность была для них неожиданной и не входила в их планы. Но слово Прокофию Богдановичу:
"Тогда злояростным устремлением молчав и чернев и краснев, миогой испустил свой яд аглинской посол и говоршг уже-де это и незиамо что, что и послов в Царырад не послать! Пусть от сего числи в три месячна изволил бы его царское величество дать знать: желает ли быть в миру и на чем? И как пришлет послов своих? Да и пго надобно постаиовить, чтобы России вновь городов не делать, и никаких крепостей не обновлять и не починивать".
Такое поведение никак не вяжется со степенным обликом лорда Вильяма Пэджета, которого кавалер Рудзини рисует человеком сухим и довольно сдержанным в словах, а главное - обладающим большим дипломатическим опытом... Но что не случается на переговорах! Да ведь и дело-то не в поведении. Ультиматум-то был предерзостный! Его заявление о запрещении строить и ремонтировать крепости - нож острый в спину России. Захватив Азов, она его как раз и укрепляла. Вот тебе и посредники... Но Возницын самообладания не теряет. Он как бы игнорирует англичанина.
"Великий и полномочный посол, видя наглость и делу поруку, говорил галанскому послу, чтобы он... того унял, а ему сказал, что ему так говорить и дели терзать не пристойно".
Но как бы там ни было - джины выпущен из бутылки. Турки сразу же ухватились за слова англичанина. И началась баталия. За спорами чуть не потеряли обозначившуюся договоренность. Посол английский, отбросив всякие приличия, страсти разжигал, туркам "наговаривал, пригибаясь к ним, шептал" советы. А как стали постановление записывать, то английский секретарь в то письмо множество непристойных слов включил. Но Возницын твердо стоял на том, что записано должно быть лишь то, о чем общее согласие имеется.
Первым сдался Маврокордато и вычеркнул из текста непристойности английские. Передал запись Петру Посникову. "Дохтур", прочитав, сказал: ничего лишнего нет. Видно, сработала приватная договоренность с Маврокордато.
* * *
Теперь время терять было нельзя. 12 декабря Возницын посылает турками "образцовое договорное письмо" о перемирии на два года. Они согласились сразу, но с добавлениями: крепости не ремонтировать, а для заключения мира отправить послов в Константинополь.
Прокофий Богданович твердо отклоняет эти добавления и снова выигрывает. Недели не прошло, как турки передали свой проект. В нем только два положения:
1. Перемирие на два года, во время которого "да перестанет всякая брань и война, и рать, и сражеиие. И обоюду отдаляется и истребляется враждебные дела".
2. Взаимный отказ от набегов.
Других условий нет: ни о запрете строительства крепостей, ни о посылке послов в Константинополь. Этой уступкой по спорным вопросам была, по существу, достигнута окончательная договоренность между Россией и Турцией в Карловицах.
Оставалось изготовить тексты самих соглашений, или, как их называли тогда, договорных писем.
Механизм его был таков. Между русским и турецким станами сновали то Посников, то старец Григорий, передавая черновые проекты соглашений налатинском языке. Цель - путем уточнения и согласования выработать единый текст.
Причем и здесь не обошлось без трудностей. Завистливые цесарцы, чтобы помешать договоренности, стали задерживать посыльных. Разгневанный Возницын устроил им скандал. Это помогло.
21 декабря турки передали посредникам белый атласный мешочек, в котором были турецкие альтернаты* соглашения: один экземпляр на латыни, другой - на турецком языке.
Получив этот мешочек от посредников, Прокофий Богданович распечатал его, а "турское и латииское письмо выняв, велел перевести и справить" с согласованным ранее текстом.
Для перевода с турецкого в русский стан пригласили переводчика Ивана Адама Лаховича. А латинский текст переводили уже наши переводчики - Петр Вульф и Иван Зейкан. Все было правильно. "Явилось только вречениях некиих измена, а в деле сходно", - констатировал Прокофий Богданович.
24 декабря он передал посредникам "камчатый красный мешочек с печатью", а в нем русские альтернаты соглашения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57