Вот и вся история.
– Постойте, как – три с половиной года? – Кажется, я еще чувствовал укус укола на левой руке и горячий гул подступающего наркотического дурмана.
– Да, вот так. Вы не существовали три с половиной года. На Земле сейчас две тысячи второй год, январь месяц. И произошло много-много разных событий. Но, к сожалению, не совсем тех, на которые мы с вами рассчитывали. Однако потеряно не все. Мы существуем – следовательно, мы существуем. И значит, надо продолжать борьбу. Вот именно поэтому я снова вызвал вас из небытия.
– Вы с ума сошли! С меня хватит! То башку дырявят, то героином травят! С мужиками спать заставили! Захотите – убьете, захотите – воскресите! Три с половиной года был не нужен, а теперь опять – «ах, извините, милый Илья Евгеньевич, я вас немножко потревожу». Я сделал для вас все, что мог. Я, как мог, терпел всяческие издевательства. Наконец, я умер во имя вас вторично, и что же, все насмарку? Нет уж, увольте!
– Илья Евгеньевич, не забывайте: я вижу вас насквозь. И неискренность вашего гнева вижу тоже. Между прочим, ваша жизнь в машином теле, насколько я осведомлен, оказалась не так уж неприятна, как вы тут хотите мне представить. А трагический конец… Что ж, давайте будем рассуждать рационально и откровенно. Вы – мой агент на Земле. Единственный агент. Ваше существование само по себе – фактор опасности для Вселенной. Если вы будете действовать слишком грубо или слишком долго, информационный континуум не выдержит напряжения. Поэтому при выборе носителя для своего агента я вынужден принимать в расчет не только его способность выполнить миссию, но и возможность минимизации негативных последствий. Скорая смерть – что может быть более эффективным с этой точки зрения? Но я еще и еще раз вам повторяю: не я организую эти смерти. Я всего лишь выбираю носителей, которые, весьма вероятно, должны вскорости умереть. Согласитесь, что гибель Маши была запрограммирована задолго до вашего вселения в нее. Уже существовал дефектный разгонный блок, Маша уже болела наркоманией и лечилась от нее, Алексея Васильевича уже приставили к Соболеву для присмотра. Даже поездка в Англию была запланирована и организована. В принципе, все вообще могло произойти и без вас, и, если бы произошло, сценарий оказался бы тот же самый вплоть до мелочей. Вы всего лишь подстраховали ситуацию, один-единственный раз чуть-чуть подтолкнули мысли вашей носительницы – и все. Вот именно это и есть то самое, чего я от вас хотел. Идеальная работа. Я крайне вами доволен, да и вы, похоже, тоже.
– И чтобы высказать свое восхищение, вы снова вытащили меня из могилы. Пардон, не меня. Мои многочисленные трупы так и остались разбросаны по разным местам Вселенной, а сейчас перед вами всего лишь еще один рипликант – кандидат в скорые покойники. Вы сказали, что что-то пошло не так? Это значит, мне опять пора собираться на Землю?
– Совершенно верно, – Саваоф с удовольствием наблюдал за моими упражнениями в ясновидении. Как мудрый учитель наблюдает за бесталанным учеником, нежданно пошедшим в рост.
– Ну и в чем же проблема? На Земле еще остались бизнесмены, с которыми я не переспал, киллеры, которые не отправляли меня на тот свет, и изобретатели, чьи гениальные открытия я не подарил миру?
– В свое время посмотрите. Все значительно интереснее и страшнее. Бизнесменов не осталось, киллеров в вашем понимании тоже, да и с изобретателями не все просто. Кстати, не желаете несколько дней отдохнуть, расслабиться? Вам предстоит трудная миссия.
Я вдруг вспомнил, как умирала Маша. Сначала не помнил – а сейчас вот всплыло в памяти. Алексей Васильевич то ли обманул из садистских соображений, то ли ошибся, по национальному разгильдяйству. Наркотик подействовал всего несколько минут, а потом начались судороги.
– Похоже, Саваоф Ильич, вы действительно записали меня в свои штатные агенты. А я больше не хочу на вас работать. И это серьезно. Вам, с вашим бессмертием, этого не понять. А я уже наелся вот так, – я приставил ребро ладони к горлу. – Умирать очень неприятно. И еще более неприятно воскресать, особенно через три с половиной года, если вы не врете. По мере необходимости, так сказать. Вашей необходимости. Так что можете увольнять меня со службы по профнепригодности. Привет.
Саваоф грустно усмехнулся.
– Илья Евгеньевич, дорогой вы мой человек. Я вас понимаю, как никто в ваших предыдущих жизнях вас никогда не понимал. Вам очень трудно. И будет еще труднее, поверьте мне. И все-таки вам придется продолжить работу. Вы не Джеймс Бонд, и не можете уйти в отставку. Вспомните наш прошлый разговор. Мы же все уже обсудили. У нас с вами нет другого пути. Пока остается надежда – надо бороться. Ну что я, в самом деле, банальности вам говорю! В общем, так. Идите в свою комнату, отдохните денек – другой, полюбуйтесь видом Москвы из своих окон, какой она была в вашей первой счастливой жизни. Сейчас она совсем другая. Подумаете – приходите. Продолжим разговор.
– Отдохнуть я еще успею. В перерывах между воскрешениями. А что это за намеки вы тут все время бросаете? Что там такого на Земле произошло? Что с Москвой-то за три года могло статься? Атомная война, что ли?
– Нет, не атомная война. Атомная война пока впереди, если мы с вами ошибемся и в этот раз.
– А-а, так мы все-таки ошиблись? А что ж вы меня здесь расхваливали? Значит, зря девушку отравили? Человечество не вышло в космос с помощью Максова ускорителя?
Саваоф снова усмехнулся. По-моему, за прошедшее с нашей прошлой встречи время он прилично сдал. Куда делся жар, с которым он пытался втолковать мне основы мироздания? В его словах и движениях сквозили грусть и усталость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80