И вот он гордо
ступает на борт космического лайнера и дерзит помощнику капитана,
категорически отказываясь сдать свои горшки в багаж под надзор киберов.
Дрожа за судьбу своих питомцев, он неуклонно движется к розовой мечте - не
к славе, нет, слава ему не нужна, - а только к признанию своих усилий и
трудов, поистине титанических. Это смешно, скажут многие. Что же тут
смешного, достойно отвечу я, если человек определил цель и смысл своей
жизни?
Итак, горшки пристроены в каюте, разбитый в пух и прах помощник
капитана уходит искать, на ком бы сорвать злость, а вдохновенный любитель
даже еще не осознал своей победы. Ему сейчас не до подобных мелочей: ведь
предстоит старт, затем маневры корабля, затем разгон - и все это время на
хрупкие ростки будут действовать совершенно недопустимые перегрузки. Но
истинный любитель охотнее выдержит взлетные четыре "же" стоя посреди каюты
со штангой на плечах, чем позволит росткам ощутить хотя бы малейший
дискомфорт.
Левитационная ванночка спасает дело. Они безумно дорогие, эти
ванночки, и вдобавок весьма далекие от совершенства, с точки зрения
конусоидоводов, - их применяют главным образом для доставки
трансплантируемых органов на слаборазвитые планеты - и тем не менее именно
ванночка дает ростку неплохой шанс выжить в полете. Между прочим: если вам
когда-нибудь встретится любитель конусоидов, не имеющий левитационной
ванночки, плюньте ему в лицо: он либо шарлатан, либо вандал, не
заслуживающий права называться подлинным любителем.
С такими я не желаю иметь ничего общего.
Всякий нормальный человек проводит во сне третью часть жизни.
Любитель конусоидов - меньше. В глубине души он уверен, что если с
ростками случится самое худшее, это произойдет именно во время его сна. На
ночь его мучают скверные предчувствия, а снятся ему кошмары. Нет, я отнюдь
не ручаюсь, что с каждым любителем дело обстоит именно так, и не претендую
на полноту картины. Не взыщите, я всего лишь описал свои личные ощущения.

Кошмар прервался на середине, и я понял, что проснулся. Выла сирена,
и кровать ходила ходуном, так что моя голова скакала по подушке, а ноги,
продетые в пижамные брюки, от каждого толчка взлетали к потолку каюты.
Спросонья я туго соображал и для начала попытался перевернуться на другой
бок, чтобы досмотреть, чем там кончилось дело, но подлая конструкция,
послушная программе побудки, накренилась и вывалила меня на пол, да так,
что горшки с конусоидами, стоящие рядом на журнальном столике, вздрогнули
и угрожающе закачались. Я осатанел. Когда я с облегчением убедился, что
ростки целы, первым моим желанием было содрать с мгновенно присмиревшей
кровати одеяло и устроиться доспать на полу, заткнув уши, чтобы не слышать
воя сирены. Знаю я эти штучки. Один-два раза за время рейса на любом
пассажирском корабле принято устраивать учебную метеоритную тревогу,
причем, как правило, в ночные часы. Дань традиции замшелых времен, когда
на трассах еще можно было встретить метеорит, способный пробить броню
лайнера. Теперь такие реликты давно выбиты, а традиция будить людей
осталась - с кровати спихнули, и сирена, вот, воет.
Традиция в космосе почти закон, а законы отличаются одним свойством:
их необязательно чтить, над ними можно смеяться, их можно даже не знать,
но соблюдать их нужно. Поэтому я ворчливо оделся, вышел в коридор и стал
искать ближайший спасательный вельбот. В коридоре было пусто, и я сперва,
вообразив, что все пассажиры уже успели занять свои места, даже припустил
рысцой, но тут из-за двери семейной каюты донеслось приглушенное сиреной
сонное бормотание и довольно явственный смешок. Разумеется, там и не
думали сломя голову бежать спасаться, а скромно и терпеливо ждали отбоя
тревоги и, позевывая, проверяли, не перестали ли уже взбрыкивать кровати.
Проклиная свое законопослушание, я доплелся до первого из двух
пристыкованных к нашей палубе вельботов и дернул ручку люка. Пусто. Один я
такой ненормальный. Ладно, решил я. Посмотрю во втором и пойду спать. По
крайней мере упрекнуть меня будет не в чем.
...Он набежал на меня прямо в пижаме, суетливый пухленький человечек
с трясущимся брюшком навыпуск, потный и растерзанный, прижимающий к боку
большой портфель. На его лице было написано отчаяние. Трудно запомнить
всех пассажиров, особенно с других палуб, но этого я узнал: видел на
смотровой площадке и в ресторане. Наверное, бедняга сразу, еще не до конца
проснувшись, кинулся искать вельбот и заблудился. Помнится, глядя на него,
я подумал, что нечего так бегать, если не умеешь справиться с одышкой. И
еще с удовлетворением отметил, что существуют люди еще более ненормальные,
чем я сам.
Мысль мелкая, тщеславная. Но, как вскоре выяснилось, настолько
справедливая, что даже как-то неловко называть ее просто мыслью. Голая
Истина.
- Вы - что? - спросил я строго.
Вместо ответа человечек отпихнул меня в сторону и полез в люк
вельбота. На него было жутко смотреть.
Стоит мне в самой спокойной и унылой обстановке увидеть смертельно
перепуганного человека, как я, вместо того чтобы его высмеять, сам начинаю
нервничать. Наверное, это оттого, что смертельно перепуганных людей мне в
жизни доводилось видеть очень уж мало.
Захлопнувшийся было люк распахнулся рывком. На меня уставились
налитые ужасом глаза. В них было все: свист воздуха, уносимого в
пространство через рваную пробоину, грохот осыпающихся переборок, визг
осколков в тумане конденсата и самое страшное:

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3