Оч-чень любопытно, знаете ли. Следовательно, Международная Зона уже имеет
своих коммандос? Имеет? Я так и думал, что это не мое дело. И Зона, надо
полагать, не задумается послать их на территорию суверенного государства?
Так-таки всю роту инвалидов от чиновной науки, с геморроем и ловчими
сетями для поимки Симо Муттика? Ну то-то, не суйтесь немытым рылом в чужие
исследования, в которых вы там ни бельмеса, а Симо Муттик вам не
какой-нибудь дурак-энтузиаст и впредь мешать науку с политикой не намерен,
хватит с него Капли, хлебнул досыта на пару с Черновым... Ну, что
приутих-то? С Черновым, не с кем-нибудь. С ним и будешь иметь дело, если
сей момент не уберешься отсюда к чертовой матери. Пшел!
Вот примерно так и надо с ними разговаривать. Симо улыбнулся, и его
отражение в запотевающем оконце улыбнулось тоже. Да, это было бы сладко. И
глупо: не Черновым единым жива Международная Зона, черт бы ее взял, и
незачем дразнить красной тряпкой чиновную братию, она от этого звереет, а
академическая в особенности. И потому - молчать, а если спорить, то
недолго и всегда соглашаться, благодаря за ценные указания, долженствующие
обеспечить взлет мировой науки, держать пиетет, а еще очень следить за
глазами, глаза должны быть светлыми и выражать признательность за заботу,
иначе ничего не выйдет. Конечно! Обеспечим! Само собой! Еще день, ну два
на свертывание лаборатории - и распоряжение будет выполнено, мы же в своем
уме... Соглашаться! И делать то, ради чего ты здесь, а не в Межзоне, где,
положа руку на сердце, не в пример уютнее. И - сохранить станцию.
Так Симо и сделал.
Потом - перевести дух. Поднять глаза и встретить три взгляда:
недоумевающий - Вольфганга, гневный, с презрением - Джулии и ехидный - не
в меру проницательного Ахмета. Нужно еще выдержать эти взгляды, как
кулачный боец держит удары, вышибающие воздух из диафрагмы. Вот кто
энтузиасты, негнущиеся, вот кого ломают в первую очередь. А вы согнитесь!
Только потом не забудьте распрямиться, а я помогу, если будет трудно. Ну,
как? Не желаете? Нет, брезгует молодежь. Вот что я вам скажу: вы все очень
хорошие ребята, но вы совершенно не умеете думать - не головой, как раз
головой вы думать умеете, - а чем-то еще, спинным мозгом, что ли, а может
быть, и трясущимися коленками, и поэтому вы проиграете. Потухнут ваши
идеалы, так-то, и вспоминать о них вы будете с неловкостью и смешками. А
может, не вспомните вовсе. Учитесь же! Учитесь у мудрого змея Симо
Муттика, и пусть его шишки станут вам наглядным пособием, иначе к чему их
столько накоплено? Опять не хотите? Жаль... Жаль, времени мало, вот что.
Совсем нет времени.
Два дня мучились - тянули вездеходом вагончики, несли на руках
хрупкое. Подальше от крутых склонов, поближе к Процессу. Вольфганг
рассчитал: тоннель выйдет на поверхность не ближе километра от места
Процесса. И не далее полутора. Двадцать шестого июня после особенно
сильных толчков опять двигали станцию - к урезу сельвы. Успели вовремя: в
ночь на двадцать девятое раскололась гнейсовая скала, катящиеся глыбы
испахали южный склон, одна особенно крупная прошла рядом с жилым
вагончиком, раздавила в лом антенну спутниковой связи и с треском ухнула в
сельву. Тридцать третьего, после небольшой передышки, гора вздрогнула так,
что вагончик подпрыгнул на полметра и в лаборатории не осталось ни одной
целой склянки. Тридцать четвертого были отмечены продолжительные
нерегулярные толчки: тоннель спровоцировал-таки землетрясение. Километрах
в пятидесяти к западу ожил безымянный вулкан, плюнул в небо серной тучей.
Сегодня тридцать пятое, и уже был один толчок. Нужно ждать второго, а
скоро будет последний. Чернов тоже это знает.
Пискнула входная дверь, вошел Вольфганг. Долго, по-медвежьи топтался,
снимая бахилы, потом, сложивши свой рост вдвое, не торопясь, как положено,
прошел фильтрующую завесу - оба слоя. Не торопясь, снял дыхательный
фильтр, сунул в очиститель. Пахнуло дезинфекцией, и Вольфганг
удовлетворенно хмыкнул. Весь он был громадный, ростом в полтора Ахмета, а
весом в два, а медлительность у него не от комплекции, понял вдруг Симо, -
а оттого, что очень уж старается парень не делать ошибок. Кой черт, все
равно делает, разве что чуть реже, чем другие.
- Ну, что сельва?
- Просыпается. - Вольфганг сел.
- Знаю, что просыпается, - терпеливо сказал Муттик. - Твой прогноз?
- Завтра, - сказал Вольфганг. - Скорее всего, к вечеру. Или ночью.
- Станцию захлестнет? - спросил Симо. Он знал, что захлестнет, но в
душе поселилась дурацкая надежда: а вдруг нет?
- Ясное дело, захлестнет, - вставил Ахмет.
- А я тебя не спрашиваю...
Вольфганг наморщился, задвигал бровями. Медлил, обдумывая.
- Захлестнет. Прилив будет мощным.
Симо кивнул. Ладно. Если все-таки придется эвакуироваться, прилив -
дело десятое, а если станцию удастся отстоять - передвинемся выше.
- Там нас угробит, - опять влез Ахмет.
Дурак. Будто без него не ясно. Поставить сопляка на место. Нет, пусть
лучше это сделает Джулия. Когда вернется. А мы ограничимся пристальным
взглядом, долженствующим, как пишут, иметь воспитательное значение. Вот
так. И достаточно.
- Там пришел Третий, - сказал Вольфганг. - У сельвы. Стоит и ждет
вас.
Так. И этот хорош. До сих пор не понял, о чем нужно докладывать в
первую очередь. Добросовестный, этого у него не отнимешь - но бизон...
- Как он сейчас выглядит? - спросил Симо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12