А еще это необходимость, и поэтому
никуда ты, голубчик, не денешься и некуда тебе деться. Ну, выразись
покрепче, если невмоготу. Ну, стукни кулаком где-нибудь подальше от Аллы
Хамзеевны. Скрути в бублик того, кто от тебя зависит. В конце концов,
напиши крупными буквами на бумажке: "Это твой долг!" - и утрись ею. Может,
полегчает.
Алла Хамзеевна сияла. Специально для нее я пожал Вацеку руку:
- Поздравляю. Рад за тебя. Если будут какие-нибудь проблемы, можешь
на меня рассчитывать, идет?
Он кивнул.
- Напрасно вы так сидите, Алла Хамзеевна, - сочувственно сказал я,
покидая деканат. - Вот именно так геморрой и зарабатывают...
Ай-яй-яй... Зря это я. Глупо. На четвертом десятке уже поздновато
гоняться за дешевыми удовольствиями, разумнее озаботиться сохранностью
центральной нервной. Первая заповедь дяди Коли: если уж бьешь, то бей так,
чтобы оппонент не встал. В противном случае лучше улыбайся.
И тут дядя Коля безусловно прав.

2
С девяти до одиннадцати - семинар в шестой группе потока "два-А". Это
я люблю. На семинарах куда безопаснее, чем на лекциях или в лаборатории, к
тому же сегодня как раз зачет. Очень люблю. Можно не слишком дрожать за
свою шкуру: на зачете ты с потенциальным противником всегда один на один.
Сидят, пялятся на вопросы, напрягают скудные мозги. Сложной техники
им не дают, и правильно делают, а видеодоску и световое перо легко
заменить, если что. Впрочем, дубоцефалы народ, как правило, мирный, а для
защиты от скрытых адаптантов придумана преподавательская кабинка на две
персоны, стойкая к воздействию извне, и не только она одна.
Сижу в своей цитадели, слежу по экранчику, что там у них на досках.
Н-да... Как обычно. Вот один пишет и стирает, пишет и стирает, решая
непосильную задачу на обобщенный закон Ома. Другой, высунув от усердия
язык, бездарно рисует порнографическую картинку. Варвар, да разве ж в этой
позиции что получится? Ладно. Я им займусь с пристрастием, и не только
потому, что не люблю, когда перевирают анатомические пропорции. Мне эта
рожа давно не нравится.
У остальных - пока ничего. Когда от твоей работы нет отдачи, это
задевает. И очень хорошо, что дубоцефалы учатся не четыре с половиной
года, а два с хвостиком, по усеченной программе. По-моему, для того, чтобы
обслуживать рубильник, и этого много. Вот, скажем, поток "Э" - элита -
учится семь лет, да так, что только пар идет. Впрочем, какой это поток -
струйка тощая, не на что смотреть. Ручеечек. И с каждым годом он все
больше хиреет, а хотелось бы наоборот. Защитным энергостанциям нужны
специалисты, а не обслуживатели рубильников, нужно было спохватиться еще
лет двадцать назад, когда только-только сформировались и пришли в движение
первые ледники. Но тогда даже адаптанты не признавались проблемой номер
один и уж подавно никто не хотел верить, что наше межледниковье кончилось
столь внезапно. А что, не нравится? Нет, только честно: вы в самом деле не
ждали? Смешно мне с вами, ребята, а было бы еще смешнее, если бы вы ждали
и готовились: что бы вы тогда сделали? На холод, ребята, на холод!
Валяйте, выдумывайте свою Глобальную Энергетическую Программу, фабрикуйте
для нее специалистов, спешите. И извольте принять тот факт, что семьдесят
процентов населения теперь составляют такие вот дубоцефалы.
Эти, с потока "два-А", в сущности, не вполне еще дебилы, и на уровне
спинного мозга с ними можно иметь дело. Что же касается "два-Б", то я не
понимаю, зачем их вообще учат. Похоже, только для того, чтобы чем-нибудь
занять. И скрытых адаптантов среди них гораздо больше: у каждого студента
генокод не проверишь, спасибо, что сделали это для преподавателей. Вот я -
человек, и мой генокод в порядке. Могу показать свидетельство, если
кто-нибудь пристанет.
- Чермных, ко мне!
Идет. Хорошо идет. Грудь у нее большая и классическая. Сколько чего у
одного места отнимется, столько к другому непременно и присовокупится.
Воистину так, Михаил Васильевич. Ну, что там у нее? Гм... да. Мерзость
запустения. Лесотундра. А эта дура еще что-то лопочет.
- Не так, - говорю. - Глупости. Запомните. Первый закон Кирхгофа:
сумма токов в узле равна нулю. Второй закон: сумма напряжений по контуру
равна опять-таки нулю. Это ясно? - Она кивает головой и грудями. -
Повторите. - Сбивчиво повторяет. - Достаточно. Зачет. Марш отсюда.
Убегает, счастливая.
- Филенков, ко мне!
Идет. Ухмылка такая - гланды видно. Это тот, с порнографией.
Художником ему не бывать. Техником на энергостанции, очевидно, тоже.
Сейчас я его расколю, ошибку природы, только нельзя выпускать это мурло из
поля зрения. Ни в коем случае... Под столом кнопка... ГДЕ?.. Ага, вот тут,
под ногой, вот она, голубушка.
- Садитесь.
Странно, задача у него решена. И картинку он стер, а подсказал ему
стереть, не иначе, тот, кто решил задачу. Ну, ясно. Вопрос дебилу. Молчит
и щерится. Ответа и не жду. Еще вопрос. Щерится и молчит. Ну, теперь пора.
- Дурак, - говорю без выражения. - Толстолобик. И без зачета хорош.
Выматывайся. Придешь на следующей...
До каждого скрытого адаптанта рано или поздно доходит, что
преподаватель тоже уязвим. И тогда в его глазах внезапно вспыхивает
бешенство, такое, что нормального человека просто отшатывает в сторону.
Важно не прозевать этот момент. Жуткое бешенство, нечеловеческое. В
сущности, адаптант и есть не человек, только он этого не знает. Любопытная
это штука - глаза адаптанта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12