Социальная история человека началась с того, что он вырос из состояния
единства с природой, осознав себя как существо, отдельное от окружающего
мира и от других людей. В течение долгого времени это осознание было весьма
смутным. Индивид оставался тесно связанным с природным и социальным миром;
уже сознавая себя как отдельное существо, он в то же время чувствовал себя
частью окружающего мира. Процесс растущего обособления индивида от
первоначальных связей - мы можем назвать этот процесс
"индивидуализацией",по-видимому, достиг наивысшей стадии в Новое время, то
есть от эпохи Возрождения и до наших дней.
В истории жизни каждого индивида мы видим тот же процесс. Родившись,
ребенок уже не составляет единого целого с матерью и становится
биологическим существом, отдельным от нее. Однако, хотя такое биологическое
разделение является началом индивидуального существования человека, ребенок
в течение долгого времени сохраняет функциональное единство с матерью.
Пока и поскольку индивид, фигурально выражаясь, не порвал пуповину,
связывающую его с внешним миром, он не свободен; но эти узы дают ему
ощущение принадлежности к чему-то, как бы гарантируют ему безопасность
существования за счет корней в какой-то почве. Я предлагаю назвать эти узы,
существующие до того, как процесс индивидуализации приводит к полному
обособлению индивида, "первичными узами". Они органичны - в том смысле, что
являются естественным фактором нормального человеческого развития. Они
предполагают отсутствие индивидуальности, но дают индивиду уверенность и
жизненную ориентацию. Эти узы связывают ребенка с матерью, первобытного
человека с его племенем и с природой, а средневекового - с церковью и с его
сословием. Когда достигается полная индивидуализация, когда человек
освобождается от этих первичных уз, перед ним встает новая задача:
сориентироваться и укорениться в мире, найти для себя какие-то новые
гарантии, которые просто не были нужны при его прежнем существовании. При
этом свобода приобретает другое, новое содержание. Здесь мы должны
остановиться и уточнить эти понятия, рассмотрев их более подробно в связи с
индивидуальным и общественным развитием.
Относительно быстрый переход от внутриутробного к собственному
существованию, обрыв пуповины обозначают начало независимости ребенка от
тела матери. Но эту независимость можно понимать лишь в грубом смысле
разделения двух тел. В функциональном смысле младенец остается частью тела
матери. Она его кормит, ухаживает за ним и оберегает его. Постепенно ребенок
приходит к осознанию того, что его мать и другие объекты - это нечто
отдельное от него. Одним из факторов этого процесса является психическое и
общее физическое развитие ребенка, его способность схватывать объекты -
физически и умственно - и овладевать ими. Ребенок осваивает окружающий мир
через посредство собственной деятельности. Процесс индивидуализации
ускоряется воспитанием. При этом возникает ряд фрустраций, запретов, и роль
матери меняется: выясняется, что цели матери не всегда совпадают с желаниями
ребенка, иногда мать превращается во враждебную и опасную силу (1) . Этот
антагонизм, который является неизбежной частью процесса воспитания,
становится важным фактором, обостряющим осознание различия между "я" и "ты".
Проходит несколько месяцев, прежде чем младенец вообще начинает
воспринимать других людей как других и становится способен реагировать на
них улыбкой, но лишь через годы он перестанет смешивать себя с миром (2) .
До тех пор ребенок проявляет специфический, свойственный детям эгоцентризм,
который вовсе не исключает интереса и нежности к другим людям, но "другие"
еще не вполне осознаются как действительно отдельные от него. По той же
причине отношение к власти в ранние детские годы и в последующее время
принципиально отличается своим содержанием. Родители - или кто-то другой,
кто олицетворяет власть,- еще не осознаются как совершенно отдельные
существа: они являются частью мира ребенка, а весь этот мир еще является
частью его самого. Поэтому подчинение родителям - это совсем не то
подчинение, какое имеет место, когда ребенок становится по-настоящему
отдельным существом.
Р. Хьюз в романе "Сильный ветер на Ямайке" (3) замечательно описал, как
десятилетний ребенок внезапно осознает свою индивидуальность.
"И тут с Эмили что-то случилось, очень важное. Она вдруг поняла, кто
она. Трудно сказать, почему это не произошло за пять лет до этого или не
могло бы произойти еще через пять; и уж совсем непонятно, почему это пришло
как раз в тот день. Только что она играла в дом, на самом носу корабля, в
укромном уголке за брашпилем (на нем висел чертов палец вместо дверного
молотка). Потом игра эта ей как-то наскучила, и она пошла на корму, просто
так. И по дороге что-то думала про пчел и про сказочную принцессу, и вдруг в
мозгу у нее сверкнуло, что она - это она. Эмили остановилась как вкопанная и
стала оглядывать себя всю - все, что можно было увидеть. Видно было не так
уж много - платье спереди да руки, когда подняла их, чтобы рассмотреть,- но
этого оказалось достаточно, чтобы составить представление о маленьком теле,
про которое она вдруг поняла, что это - ее тело.
Она рассмеялась, даже с издевкой, пожалуй. Подумала: "Вот это да!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15