не в свободного человека, а в хорошо накормленный
и хорошо одетый автомат.
Через двадцать пять лет возникает вопрос: сохранились ли социальные и
психологические тенденции, вскрытые в этой книге; нет ли признаков того, что
они идут на убыль? Несомненно, причины, вызывающие у человека страх перед
свободой, беспокойство и готовность превратиться в автомат, за последние
четверть века не только не исчезли, но и значительно возросли. Важнейшим в
этом смысле событием было открытие атомной энергии и возможность ее
применения в качестве оружия уничтожения. Никогда прежде в своей истории род
человеческий не стоял перед угрозой полного истребления, тем более
собственными руками. Но совсем недавно, во время Карибского кризиса, сотни
миллионов людей в Америке и в Европе в течение нескольких дней не знали,
увидят ли они и их дети завтрашний день. И хотя с тех пор были предприняты
усилия, чтобы уменьшить опасность подобных кризисов, разрушительное оружие
по-прежнему существует; остаются кнопки, остаются люди, обязанные нажать их
по приказу, когда это покажется необходимым. И остаются беспомощность и
тревога.
Наряду с ядерной революцией (быстрее, чем это можно было предвидеть
двадцать пять лет назад) развивалась революция кибернетическая. Мы вступаем
во вторую промышленную революцию, когда не только физическую энергию
человека - его руки,- но и мозг его, и нервные реакции заменяют машины. В
наиболее развитых индустриальных странах, таких, как Соединенные Штаты,
растет беспокойство в связи с увеличением нового рода безработицы. Человек
чувствует себя еще ничтожнее, когда ему противостоит не только система
гигантских предприятий, но и целый почти самоуправляющийся мир компьютеров,
думающих гораздо быстрее, а нередко и правильнее его. Увеличилась и другая
опасность - демографический взрыв. И здесь мы видим плоды прогресса:
достижения медицины привели к такому росту населения, особенно в
слаборазвитых странах, что рост производства не может за ним угнаться.
За минувшие двадцать пять лет возросли гигантские силы, угрожающие
выживанию человека, отчего усилилось и стремление к бегству от свободы. Но
есть и обнадеживающие признаки. Исчезли диктатуры Гитлера и Сталина. В
советском блоке, особенно в малых государствах, хотя они остались
ультраконсервативными и тоталитарными, наметилась отчетливая тенденция к
либерализации режимов. Соединенные Штаты проявили устойчивость по отношению
ко всевозможным тоталитарным движениям, пытавшимся усилить свое влияние;
были сделаны важные шаги к политическому и социальному освобождению негров -
особенно впечатляющие ввиду мужества и дисциплины авангарда борцов за
равноправие, как самих негров, так и белых. Из всего этого видно, что
стремление к свободе, присущее природе человека, хотя оно может быть и
извращено, и подавлено, снова и снова проявляет свою силу. Но эти ободряющие
факты не должны вводить нас в заблуждение, будто опасность "бегства от
свободы" сегодня не столь велика, как во время первого издания этой книги.
Опасность только возросла.
Значит ли это, что теоретические открытия социальной психологии
бесполезны, в смысле воздействия на общественное развитие? Трудно дать на
этот вопрос убедительный ответ. Автор, работающий в этой области, может
проявлять чрезмерный оптимизм по поводу социальной ценности своей
деятельности и деятельности своих коллег. Но хотя я не упускаю этого из
виду, моя уверенность в важности осознания индивидуальных и социальных
реалий только возросла. Причина этого, коротко говоря, состоит в следующем.
Многим исследователям человека и современной жизни общества становится все
яснее, что решающая трудность, стоящая перед нами,- это значительное
отставание развития человеческих эмоций от умственного развития человека.
Человеческий мозг живет в двадцатом веке; сердце большинства людей - все еще
в каменном. Человек в большинстве случаев еще недостаточно созрел, чтобы
быть независимым, разумным, объективным. Человек не в силах вынести, что он
предоставлен собственным силам, что он должен сам придать смысл своей жизни,
а не получить его от какой-то высшей силы, поэтому людям нужны идолы и мифы.
Человек подавляет в себе иррациональные страсти - влечение к разрушению,
ненависть, зависть и месть,- он преклоняется перед властью, деньгами,
суверенным государством, нацией; и хотя на словах он отдает должное учениям
великих духовных вождей человечества - Будды, пророков, Сократа, Иисуса,
Магомета,- он превратил эти учения в клубок суеверий и идолопоклонства. Как
же человечество может спастись от самоуничтожения в этом конфликте между
преждевременной интеллектуально-технической зрелостью и эмоциональной
отсталостью?
Настолько я могу судить, есть только один ответ: необходимо все большее
понимание важнейших фактов нашего социального бытия; необходимо осознание,
которое сможет предохранить нас от непоправимых безумств, несколько повысив
нашу способность к объективности и разумному суждению. Мы не можем
рассчитывать, что преодолеем все заблуждения нашего сердца-с их пагубным
влиянием на наше воображение и мышление - за время жизни одного поколения;
быть может, пройдет тысяча лет, прежде чем человек перерастет свою
дочеловеческую историю, длившуюся сотни тысяч лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15