Скоро люди совсем утратят способность мечтать, верить в волшебство, радоваться встрече с чудом, и их разум покроет плотная пелена. Со временем ваш мир станет таким тусклым и унылым, что обитатели сами разрушат его своим невежеством и слепотой.
– А твой мир?
– Он становится слишком сказочным. Магия прямо-таки бурлит в нем. Все воображаемое немедленно воплощается в реальность, и если это срочно не взять под контроль, то очень скоро мой мир превратится в царство хаоса.
– Звучит как одна из сомнительных теорий Дензила, – улыбнулась Джоди.
– Как это?
– Ну, он говорит, что у каждого полушария нашего мозга своя… – девушка немного помолчала, подбирая нужное слово, – своя функция. Левое – доминирующее – похоже на капитана люггера: оно отвечает за все внешние аспекты жизни, причем следит за ними так внимательно, словно смотрит через микроскоп. А правое вмещает наше скрытое «я». Именно оно – источник всех наших чувств и инстинктов. Оно обеспечивает нам широкое видение мира, но связывает его отдельные части воедино не методом проб и ошибок, а интуитивно. Проблема заключается в том, что правым полушарием нельзя управлять так, как левым, – вот почему Дензил называет это «я» скрытым. Однако если его не задействовать совсем, она заснет. Дензил говорит, что человек может стать полноценной личностью, только если у него одинаково развиты оба полушария.
– Совершенно верно, – согласился Эдерн. – Ваш мир тускнеет, быстро превращаясь в мрачное, тоскливое место, пропитанное запахом тлена. А в моем мире так много света, что однажды он может попросту поглотить нас. Все мы – и ваш народ, и мой – наделали ошибок, которые можно исправить, только вновь объединив наши миры.
– Но ты заблуждаешься, – возразила Джоди. – В моем мире тоже есть люди, способные создавать прекрасные вещи, – художники и скульпторы, писатели и музыканты… Если в них нет вашего света, то где тогда они берут вдохновение?
– А много ли таких людей по сравнению с остальными? – прищурился Эдерн.
Джоди опустила голову.
– То же самое происходит и с нами, – вздохнул Эдерн. – У нас тоже есть мыслители и ученые, но их единицы, и, хотя они весьма уважаемы, едва ли кто-нибудь отчетливо понимает, что ими движет и что они пытаются донести до нас.
Джоди медленно кивнула:
– Это как с творцами в моем мире. Я думаю, иногда они сами не знают, что и зачем создают.
– Они подсознательно тянутся к Призрачному Миру, – улыбнулся Эдерн. – Точно так же, как мой народ тянется к Миру Железному – к вашему.
Это признание показалось Джоди прекрасным поводом спросить о том, что занимало ее с первых минуты пребывания в Призрачном Мире.
– А где твой народ?
– Они прослышали о твоем прибытии и теперь не выйдут, пока ты здесь.
– Очень мило, – надулась Джоди.
– Нет-нет, – поспешил успокоить ее Эдерн. – Не обижайся. Ничего личного – у них есть для этого веская причина. Соприкоснувшись с Железным Миром, мы навсегда теряем покой. Мы и так тоскуем по своей второй половине и мечтаем о воссоединении, а после встречи это чувство может стать настолько невыносимым, что мы попросту сойдем с ума.
– Так же как смертные, побывавшие в Волшебном Царстве?
Эдерн кивнул.
– Наши сказки повествуют о том же, – заметила Джоди. – Мол, подобный опыт способен сделать человека сумасшедшим… или поэтом. – Она пристально посмотрела на Эдерна. – С тобой так и случилось?
Он снова кивнул:
– Я проспал в вашем мире слишком долго.
– Проклятие! А со мной это тоже произойдет?
– Не знаю. Но надеюсь, что вместе мы что-нибудь придумаем.
– Но я не обладаю магическим даром, – развела руками Джоди. – Я вообще ничего собой не представляю.
– А тебе ничего и не нужно. Только сочувствие… и музыка.
Джоди рассмеялась:
– Тогда ты выбрал не того человека. Я не играю ни на каких инструментах, а когда пытаюсь петь, люди и вправду бурно аплодируют, но лишь для того, чтобы заставить меня замолчать.
– Тебе не обязательно играть или петь. Все, что от тебя требуется, – это принять нашу музыку сердцем и забрать ее с собой в твой мир.
– Но как?
– Мы все – и вы в том числе – носим ее вот здесь. – Эдерн похлопал себя по груди. – Эта музыка – биение наших сердец.
– Но если она уже во мне, как я могу принять ее еще раз?
– Ты должна научиться узнавать ее сама и научить этому других. Это не трудно – ведь истинная магия мира гораздо проще, чем мы можем себе вообразить.
– Да, но…
– Позволь мне кое-что объяснить тебе. Что тебе известно о музыке?
– Ну, я могу сказать, когда мелодия хорошая, а когда нет.
Эдерн улыбнулся:
– Люди веками сочиняют музыку, но при этом они ловят лишь слабые отголоски той настоящей, первородной мелодии, что сотворила мир и вдохнула в него магию. Именно она движет композиторами, и чем ближе они к ней оказываются, тем сильнее она притягивает их к себе. Ты ведь знаешь фольклорную музыку – например, джиги или рилы? Джоди кивнула:
– Да. Я их очень люблю.
– Их любит большинство людей, потому что они напоминают об утраченном. Над старыми ритмами время не властно. Стиль исполнения делается иным, но самое сердце музыки остается неизменным – вот почему сегодня народные мелодии звучат почти так же, как и тысячи лет назад. Они, как никакие другие, близки к первородной музыке и все же отличаются от нее, ибо являются лишь отголоском той древней песни, что змий пел Адаму и Еве, эхом самого старого танца на свете. Именно ради первородной музыки ты перенеслась сюда. Ты должна научиться узнавать ее в себе и в других. Пробуди ее, и границы между нашими мирами начнут таять.
Джоди покачала головой:
– Что-то я ничего не понимаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162