На улице было холодно. В этот ночной час их пригород, казалось, преобразился. Стояла такая тишина, что он больше чем когда-либо был похож на декорацию из фильма. Из боковой двери гаража Сьюзен вывела свой велосипед и вышла с ним на улицу. Потом села на сиденье и, что было сил нажимая на педали, покатила сначала по одной улице, потом по другой. Ветер резал лицо, щеки у нее раскраснелись. На глазах под очками выступили слезы.
Наконец Сьюзен остановилась около дома, который ничем не отличался от ее собственного, только был немного более старым. Она гадала, где находится комната Бадди и как привлечь к себе его внимание, не разбудив родителей, гадала, как объяснить, почему она оказалась здесь среди ночи.
В мозгу у нее звучали слова Лори: «Такой парень просто опасен».
«Куда более опасен, чем ты думаешь, Лори. Намного опаснее».
Все это глупо. Она не какой-нибудь крутой шериф, с пистолетом в руке преследующий убийцу, о таких она только в книжках читала. Она просто-напросто девчонка и сама не знает, что делает.
Но поступить иначе она не могла. Никто ее и слушать не станет, это ясно. Ни родители, ни учителя, ни полиция. Нужны доказательства – это ей давным-давно вбили в голову те же самые детективные книжки, но как раз доказательств у нее и не было.
Она просто знала, вот и все. Просто соединила одно с другим – то, что услышала от Бадди, с тем, что узнала про Питера Рейда в школе, и с тем, что рассказала Лори.
Носком ботинка Сьюзен отогнула стойку у велосипеда и поставила ее так, что теперь велосипед мог стоять сам по себе. Вытерев повлажневшие ладони о джинсы, она глубоко вздохнула и направилась к дому. Но не успела она сделать и нескольких шагов, как раздавшийся за спиной голос остановил ее:
– Что, черт возьми, ты тут делаешь?
С сильно бьющимся сердцем Сьюзен медленно повернулась. Дом Лапалья стоял между двумя уличными фонарями, так что она не могла разглядеть фигуру, возникшую перед ней в тени. Но она узнала голос Бадди.
– Я знаю, что случилось в ущелье, – сказала она.
Он никак не отреагировал – ничего не сказал, не двинулся с места. Как будто в нем сосредоточилась вся тишина этой ночи.
– Одного не понимаю – зачем тебе понадобилось, чтобы я об этом узнала? – добавила Сьюзен.
Снова никакого ответа. Сьюзен вспомнила, как кто-то в школе говорил, что многие парни в компании Бадди носят при себе ножи и не боятся пускать их в дело. Сьюзен сглотнула слюну.
– Я не убивал его, – наконец проговорил Бадди. – Это все Анжела.
Он сделал шаг вперед, теперь Сьюзен могла лучше разглядеть его. Ей хотелось бежать без оглядки, но ноги словно приросли к месту, не столько от страха, сколько оттого, что она чувствовала себя в долгу перед Питером. До чего же смешно! Она никогда не видела этого юношу, пока он был жив, но ее старания выяснить историю гибели Питера так облегчили ей переход в новую школу, что она считала себя его должницей. Ведь она была так поглощена мыслями о Питере, что не успела почувствовать себя смущенной, застенчивой или глупой, как с ней обычно случалось.
– Его убила Анжела? – тихо переспросила она. Бадди кивнул.
– Если бы только она… не… не спала с ним…
В его голосе звучала такая боль, что Сьюзен, как ни странно, невольно захотелось успокоить его, пусть он даже и убийца. Но вместо этого она сказала:
– Но я слышала, ты просто посмеялся, узнав об этом.
Теперь его голос звучал вызывающе:
– А что, по-твоему, мне оставалось? Да и дело было уже прошлое. Но я не мог выбросить их из головы, все думал, как они тогда смеялись надо мной. Знаешь, что Пит сказал мне, когда я про них узнал? «Слушай, друг, прости. Но так уж получилось». Представляешь?
Бадди сунул руку в карман, и Сьюзен начала думать, что же делать, если он вытащит нож. Но Бадди достал сигареты и закурил. Сьюзен заметила, что у него дрожат руки.
– Их двоих я любил больше всего на свете, – продолжал Бадди. – Я вообще, кроме них, никого никогда не любил. – Он замолчал, потом добавил: – А ты когда-нибудь теряла кого-то, кого по-настоящему любила?
Сьюзен подумала про деда и кивнула. «Но я его не убивала», – пронеслось у нее в голове.
– Так что же случилось в ущелье? – спросила она.
– Мы любили туда ходить, наша компания – я, Пит и Анжела, и те, кого приводил Пит. Мы там здорово веселились. А в тот день Пит позвонил мне и предложил там встретиться, сказал, что хочет поговорить. С тех пор как я узнал про них, между нами все стало не так, как раньше, сама понимаешь. Но я понадеялся, что все как-то наладится, и сказал: «Факт. Давай встретимся». Ну а он опять завел свое. Как, мол, ему жаль, что так случилось. Но между ними пробежала какая-то искра. Сперва они бросили встречаться, понимали, что так не годится. Но сами только и думали друг о друге. Не встречались целое лето, но теперь, мол, все вышло наружу, а я, когда узнал, что это был он, только посмеялся. Вот он и хочет сказать мне, что будет встречаться с Анжелой снова, но прежде всего, пока об этом не узнали все, он решил поговорить со мной.
Бадди покачал головой, словно до сих пор не мог в это поверить.
– Он хотел, чтобы я сказал ему, что все в порядке, никаких, мол, переживаний и все такое.
Бадди замолчал и докурил сигарету. Сделав последнюю затяжку, он отшвырнул окурок.
Испустив сноп искр, окурок упал на тротуар.
Он долго смотрел на него, потом покачал головой.
– Я не верил своим ушам. Знаешь, мне и так-то было паршиво ходить и думать, что они потешались надо мной все лето, и, когда я узнал про них, я старался делать вид, будто мне плевать, а уж тут… тут… Я закричал на него, а он говорит: «Брось переживать!» Тогда я просто оттолкнул его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106