Мне нужно, чтобы отдых длился подольше. Я его заслужил. Меня зовут к себе летние звезды.
– Тебя связывает любовь, – сказал незнакомец.
– Меня связывает дуб. Я и не знал, что любовь – это дерево.
– Знал. Но предпочел не думать об этом, просто тебе нужно было все это разгадать. Мудрости лесного ореха оказалось недостаточно. Тебе хотелось отведать плодов всех деревьев.
– Я научился на своих ошибках, – сказал Мерлин. – А теперь освободи меня, отец.
– Не могу. Освободить тебя может только любовь.
– Меня нельзя найти, меня нельзя увидеть, – продолжал Мерлин. – То, что обо мне помнят, так тесно переплелось с рыцарскими романами, что за россказнями не видят человека. Кто же меня полюбит?
Сара выскочила из зарослей, где пряталась, и вошла в пятно лунного света.
– Я… – начала было она, но слова застряли у нее в горле.
Рядом с деревом стоял вовсе не рыжий мальчишка. Вместо него она увидела старика с мальчишескими глазами. И оленя. Олень повернул к ней увенчанную рогами голову и посмотрел так, что от его взгляда у нее мороз побежал по коже. Он долго не сводил с Сары глаз, потом повернулся, в лунном свете сверкнул рыжий бок, и его поглотила тьма.
Сара вздрогнула. Она обхватила себя руками, но все равно не могла справиться с ознобом.
Сад и так был странный, он казался больше, чем есть на самом деле, но если бы в нем жил олень, он не остался бы незамеченным. Разве что… А что стало с мальчиком? Почему он за сутки превратился в старика? Мальчик, который на самом деле жил в дереве?
– Сара, – окликнул ее старик.
Это был голос Мерлина. Глаза Мерлина. Ее Мерлин стал стариком.
– Ты… ты состарился, – пролепетала она.
– Я старше, чем ты можешь себе представить.
– Но…
– Я появлялся перед тобой таким, каким тебе легче было принять меня.
– Вот оно что…
– Ты сказала то, что думаешь на самом деле?
На Сару нахлынули воспоминания. Она вспомнила множество дней, проведенных в задушевных дружеских разговорах. Вспомнила, как они часами тихо беседовали или вместе играли, как успокаивались ее ночные страхи. Если она скажет «да», он уйдет. И она потеряет друга. А ночные страхи… Кто их прогонит? Только он способен помочь ей. Ни Джеми, никто из тех, кто живет в Доме, хотя все они и будут стараться.
– Ты ведь уйдешь… правда? – спросила она.
Старик кивнул. Кивнул по-стариковски, но глаза у него оставались молодыми. Он одновременно был и молод, и стар, и мудр, и наивен – все сразу. И глаза у него были, как у ее рыжего мальчишки.
– Уйду, – повторил он. – И ты меня забудешь.
– Не забуду, – запротестовала Сара. – Я не забуду тебя никогда.
– У тебя не будет выбора, – сказал Мерлин. – Твои воспоминания обо мне уйдут вместе со мной, когда уйду я.
– И они… уйдут навсегда?
Это еще хуже, чем просто потерять друга. Это будет означать, что друга никогда и не было.
– Навсегда, – сказал Мерлин. – Если только… – Голос замолк. Взгляд старика обратился куда-то внутрь.
– Что? – наконец спросила Сара.
– Я мог бы постараться и вернуть тебе воспоминания, когда окажусь на другом берегу реки.
Сара заморгала в замешательстве.
– О чем ты говоришь? На другом берегу какой реки?
– Край Летних Звезд лежит за рекой, она служит границей между тем, что есть, и тем, что было. Путешествие долгое. Иногда оно длится много жизней.
Воцарилось молчание. Сара внимательно всматривалась в старика, в которого превратился ее друг. Он отвечал ей добрым взглядом. Его глаза ничего не требовали. В них было только сожаление. И грусть расставания. Нежность, ничего не просящая взамен.
Сара сделала шаг вперед, немного помедлила и обняла его.
– Я люблю тебя, Мерлин, – проговорила она. – Я не могу сказать, что не люблю, раз это не так.
Она почувствовала, как его руки обняли ее, ко лбу прикоснулись сухие губы.
– Иди спокойно, – напутствовал он Сару. – Но остерегайся составлять календарь деревьев.
И он ушел.
Только что они держали друг друга в объятиях, а уже через мгновение Сара почувствовала, что обнимает пустоту. Она бессильно опустила руки. От невыносимой печали голова у нее поникла. В горле пересохло, грудь стеснило, Сара покачнулась, слезы хлынули у нее из глаз.
Казалось, что пронзившая ее боль не пройдет никогда.
Но потом, на следующее утро, она проснулась в своей спальне в северо-западной башне. Она проснулась, проспав всю ночь без сновидений, улыбающаяся, с ясными глазами. Сара не сознавала этого, но ее воспоминания о Мерлине исчезли.
И ее ночные страхи тоже.
Сара, уже достаточно повзрослевшая, чтобы лучше понять происшедшее, держала в пальцах влажный лист и, подняв глаза, рассматривала раскинувшиеся над ней ветки дуба.
«Неужели все это действительно было?» – думала она.
Электрический заряд, который она ощутила в воздухе, подходя к старому дубу, уже исчез. Томившие ее предчувствия, будто вот-вот что-то должно произойти, улеглись. Она осталась наедине с луной, которая уже опустилась, а звезды все еще ярко сияли над затихшим садом. Сару окружало волшебство, но в нем не было ничего сверхъестественного, это было волшебство самой природы.
Сара вздохнула и поворошила ногой осенний мусор, облепивший основание старого дуба. Там лежали ставшие коричневыми листья, крупные и ломкие. И желуди. Сотни желудей. Скоро садовник Фред уберет их для компоста, уберет хотя бы то, что не успеют растащить на зиму черные белки. Сара опустилась на колено и набрала целую пригоршню желудей, они сыпались у нее между пальцами.
Один из упавших желудей показался ей каким-то необычным, и она снова подобрала его с земли. Это оказался небольшой коричневый яйцевидный орех, неуместный среди желудей, лежавших в ее ладонях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106