– Да…
– Сначала ты должна вернуть себе память. Поверь, в наших отношениях не все так просто.
Позади что-то еще раз звякнуло. Видимо кот решил остановиться и временно бросить деньги.
– Отношения?!
Я не верила своим ушам. Так у нас оказывается есть отношения. Вот это да, как же я раньше их не замечала? Ну что ж, теперь буду знать, что эра дружбы – пройденный этап. Я глядела на него уже по уши влюбленными глазами, мечтая о поцелуе… или двух. Где-то внизу вежливо закашлялся кот.
– Я не хотел говорить… то есть… ты понимаешь, – Коул смутился. Наверное. Да нет, это явно глюк. Что бы он, да смутился!.. Скорее я рожу.
– Я все понимаю, милый, – ласково мурлыкнула я и поцеловала его в губы. Бедняга просто не успел отодвинуться… а потом и не захотел. По телу пробежал жаркий огонь, потек по венам, воспламенил сердце и вонзился в губы. Я тихо застонала, понимая, что подгибаются колени, но Коул так стиснул меня в объятьях, что в них просто отпала нужда.
Кашель внизу стал угрожающим и больше походил на рычание, чем на покашливание. Мне, да и Коулу было все равно… Гм, по крайней мере пока его не укусили за ногу.
Он взвыл и оторвался от меня. Я висела у него на шее, и ничего не соображала. Но постепенно до меня начало доходить, что мы стоим ночью на улице и целуемся вместо того, чтобы поесть и лечь спать! Правда, мне целоваться нравилось все-таки больше.
– Милый, – хрипло выдохнула я и Коул временно отвлекся от сидящего на безопасном расстоянии кота, с нежностью взглянув на меня. Я с трудом под этим взглядом сформулировала наболевшую и мысль и умудрилась ее высказать, – нас ждет постель.
По его виду я поняла, что брякнула что-то не то. У него было такое счастливое лицо, что процесс прихода в себя резко убыстрился.
– Ты уверена?
Я, наконец, сообразила, что только что выдала. Перепугалась и отрицательно замотала головой, отцепляясь от его шеи и вставая на ватные ноги.
– Ты не понял, я имела ввиду, что нам надо найти-таки до рассвета трактир. А то мы так и не заночуем. Я там у каждого из нас будет СВОЯ постель.
Коул заметно увял, но возражать не стал. К нам приблизился-таки Обормот и грозно сверкнул глазами, выражая ими все то, что хотел, но не мог сказать, из-за находящегося в зубах мешка. Я возблагодарила миг, когда решила озолотить пушистика. Не зря говорят: молчание-золото. Мне оно обошлось всего в три золотых с мелочью.
Вскоре мы вышли-таки к какому-то трактиру и Коул глухо забарабанил в деревянную дверь. Барабанить пришлось долго, я помогала ногами, а кот гнусаво орал, распугивая спящих птиц. Но тут наверху зажегся свет, и вскоре дверь с грохотом и лязгом но все-таки открылась.
Перед нами предстал низенький полный трактирщик в длинной до пяток ночной рубашке, забавном колпаке с помпоном и дрожащей свечкой в пухлой руке.
– Вы кто?
Глупее вопроса я еще не слышала.
– Оборотни, – Вякнул кот и гордо выпятил щуплую грудь. Ему тут же уделили максимум внимания, напрочь забыв о нас. Трактирщик даже сел на корточки и потыкал Обормота пальцем, за что тут же по пальцу и получил всеми пятью когтями. Взвыв, он отскочил и с ужасом посмотрел на окровавленный мизинец.
– Я теперь тоже превращусь в маленького злого кота?!
Я начала хихикать, а кот сильно обиделся.
– Кто еще тут злой? Я не злой, ты еще не видел меня в гневе!
– Ни в кого вы не превратитесь, я знаю заклинание, оно исцелит.
На меня глядели с такой надеждой.
– Но… – загадочно протянула я, стараясь унюхать запахи, доносящиеся с кухни.
– Что но, говорите же. – запаниковал толстячок.
– Но я не могу колдовать на пустой желудок… и не выспавшись.
Вскоре мы уже сидели в натопленной кухне и ели подогретый суп и баранину с чесноком, запивая все это вином и молоком (для кота).
Я довольно быстро наелась и с облегчением отвалилась от стола, сонно наблюдая, как ожесточенно торгуется за каждый медяк кот, решивший оплатить свой заказ сам. Зевнув, я встала, и, выяснив у покрасневшего от спора трактирщика дорогу в свою комнату, пошла наверх, открыла дверь и рухнула прямо на застеленную кровать. Как хорошо-то! Сил не было даже на то, чтобы снять сапоги, а не то, что встать и закрыть дверь. Я закрыла глаза и уже не увидела, как кто-то вошел, снял с меня обувь и куртку, накрыл теплым одеялом и так же тихо удалился, прикрыв за собой дверь. Я спала и мое лицо освещала бледная до синевы луна, любопытно выглядывая из-за косматых туч и отбрасывая тени на старые половицы.
Меня разбудил крик петуха. Три раза, между прочим! К четвертому я все-таки встала, мечтая получить на завтрак петушатину. Гада я выследила в окно и ловко подстрелила небольшой шаровой молнией, надолго опалив гордый гребешок. Он еще долго матерился в кустах, окруженный кучей сочувствующих кур. Ободренная, я радостно выскочила из комнаты, сбежала вниз по лестнице и обнаружила своих товарищей уже поглощающих завтрак за одним из деревянных столов в главном зале.
– Мы решили тебя не будить, – улыбнулся Коул, и я тут же растаяла, а потом села рядом с ним и вонзила зубы в кусок баранины, глядящего прямо на меня с тарелки кота. Кот завозмущался, но он и так уже был сыт, явно пожадничав с заказом.
– Ллин, можно спросить?
Я удивленно оторвалась от еды и повернула перемазанное лицо, с которого капал жир к Коулу, одновременно пытаясь вытереться хвостом кота. Тот не дал, пришлось довольствоваться рукавом.
– Что ты почувствовала вчера, когда мы…
Я сильно покраснела и снова углубилась в баранину, ожесточенно чавкая и некультурно сопя. Коул все понял и больше не спрашивал.
Поев, я вздохнула, и заклинанием, поднявшим небольшой ветерок, отчистила себя и свою одежду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118