тот, на котором она стоит босая в соблазнительной позе, одетая в золотистую баску и черное тюлевое платье.
— Я помню его, — подхватил Майк. — Сплошные ноги, сиськи и огромные глаза. Он тебя возбуждает? Мне этот снимок тоже понравился. Я еще подумал: любопытно, какое он произведет на тебя впечатление?
Тамзин почувствовала, как зашевелились волоски у нее на затылке и на лобке. Уж не намекает ли он на то, что она рассматривала фотографию Ясмин с позиции мужчины, испытывая желание потискать ее и, просунув палец в ее влагалище, лизнуть извлеченный оттуда нектар? Она нервно передернула плечами, пытаясь стряхнуть с себя липкую фантазию, порывисто встала из-за стола и начала поправлять шикарные поздравительные открытки, выставленные на полочке изразцовой печи в стиле братьев Адамов. Все знаменитости высшего общества жаждали внимания журнала «Химера», мечтали покрасоваться на его глянцевых страницах, стать объектом пересудов и сплетен.
— Я говорю чисто с профессиональной позиции, — не оборачиваясь, отчетливо произнесла она холодным тоном. — Проблема исчерпана, спор неуместен. Я сама отдам необходимые распоряжения Джеффу Тейту, фотографу. Странно, что он сфотографировал именно Ямину, возможно, она его любовница. А тебя попрошу проследить за оформлением обложки. Договорились?
Майк встал со стула, но она не обернулась, сосредоточенно уставившись затуманившимся взглядом на синие язычки пламени, пляшущие на муляжах углей в очаге, оборудованном газовыми горелками. При его неслышном приближении ее потайной бутон стал распускаться, ноздри затрепетали, уловив аромат дорогого лосьона, смешанный с терпким запахом его волос и половых органов.
На мгновение они оба замерли, потом Майк дотронулся до ее плеча и провел пальцем по шее у основания волос, стянутых на затылке бархатной лентой.
Тамзин поежилась от удовольствия и вопреки возмущенным воплям рассудка, предостерегающего ее от соприкосновений с этим обольстителем, обмякла и прижалась спиной к его груди, пойдя на поводу у своего развратного, неугомонного и сластолюбивого тела.
Майк не шелохнулся. Лишь его бедра задрожали, прилипая к ее ягодицам, и нечто твердое и неспокойное уперлось через ткань его брюк в ее копчик. Она вздрогнула, пронзенная электрическим током.
Колени у нее затряслись, по ляжкам заструились соки, она закрыла глаза и учащенно задышала, чувствуя его руки у себя под мышками и на грудях. Соски ее встали торчком. Правая рука Майка задрала ее мини-юбку, и его ладонь проникла в ее самое сокровенное место.
Он действовал осторожно, готовый отпрянуть от нее по первому ее слову. Но она молчала, охваченная жаром с головы до ног. Внутри у нее все пылало и трепетало.
— Какой чудный запах у твоих духов, — прошептал он ей на ухо. — Он всегда волновал меня. Ведь это «Кашмир»? Этот аромат возбуждает и кружит голову, он прекрасен, как и вся ты!
Майк коснулся кончиком мокрого языка мочки ее уха и лизнул сережку. Он был опытным соблазнителем, знатоком женской натуры. Но она не останавливала его, отчасти — назло Тиму, отчасти — бросая вызов Майку. Пусть он думает, что это он использует ее, на самом-то деле все обстоит наоборот.
Тамзин слышала, что Майк уже дважды разводился и имеет репутацию рокового любовника, разбивающего женские сердца. Она зареклась флиртовать с ним и поклялась, что никогда не позволит ему затащить ее в свою постель. Почему же теперь она позволяет ему ласкать ее? Что с ней случилось? Отчего ее трясет?
Майк сжал ее локоть и, подведя к столу, повалил спиной на столешницу, подхватив за ляжки.
— Осторожно! Снимки! — вскрикнула она.
Он хрипло рассмеялся, собрал фотографии в пачку и положил на соседний столик. Пристально взглянув Тамзин в глаза, он мягко улыбнулся и спросил вкрадчивым голосом:
— Ты сделаешь это для меня?
— Что именно? — выдохнула она, ничего не соображая от шума крови в ушах и стука своего сердца. Она окинула взглядом его стройную фигуру и представила его голым, с торчащим до небес членом.
— Сейчас узнаешь. Только наберись терпения, — сказал он и, хитро прищурившись, выключил свет. Комната, когда-то служившая своим хозяевам гостиной, погрузилась во мрак. За окнами сгущались серые зимние сумерки, в камине плясали сине-малиновые язычки пламени, бросая отблески на лицо Майка.
Он снял галстук и приблизился к ней, глядя ей в глаза. Она оцепенела и молча смотрела, как он подносит галстук к ее лицу. Потом она перестала что-либо видеть, потому что он ловко завязал галстуком ей глаза, стянув его концы в узел у нее на затылке. Дыхание ее участилось.
— Мне это не нравится, — чуть слышно произнесла она неуверенным голосом. Но ее слабый протест не возымел на Майка никакого воздействия.
Это было подлинное наваждение, дьявольские козни, но, как ни странно, тело ее изнывало от вожделения, требовало немедленного сексуального удовлетворения.
— Я все прекращу по первой же твоей просьбе, — тихо сказал он. — Расслабься и наслаждайся, я все сделаю сам.
— Но вдруг сюда войдут? Диана или кто-то еще?
— Не волнуйся, я запер дверь.
Она замерла в тревожном ожидании, обратившись в слух, осязание и обоняние. Тишину нарушали только тихое посвистывание пламени в очаге и приглушенный шум за окном. Потом она вздрогнула, ощутив коленями его сильные руки. Он уверенно и грубо раздвинул ее ноги и, наклонившись, стал целовать соски своим горячим ртом, согревать их порывистым, страстным дыханием, дразнить языком, покусывать, сосать сквозь тонкую ткань. Такого блаженства Тамзин еще не испытывала. Сладострастный стон сорвался с ее губ.
1 2 3 4 5 6 7 8