Итак, вечерами Зельдович и Харитон вели расчеты ядерных реакций. Их работы были опубликованы в "Успехах физических наук", и они стали первыми…
Но об этом и сами авторы, и их коллеги узнали много лет спустя.
– Кстати, одна из статей – последняя, – уточняет Юлий Борисович, – не была напечатана – началась война. Правда, спустя 42 года она все-таки появилась в журнале. Но сколько событий разделяет публикации этих статей! – замечает ученый и замолкает.
…Мы пьем чай. Рассматриваем фотографии. Шутим с внучкой. И оба прекрасно понимаем, что предстоит нелегкий разговор. Давно уже заметил: трудно вспоминать о жестокой военной поре. Твой родной город стягивает блокадная петля, на фронтах погибают друзья и близкие…
Физики Ленинграда знали свое место в строю солдат Родины. Курчатов и Александров ведут работы по размагничиванию кораблей, многие физики уходят на фронт, остальные – на оборонных предприятиях. Харитон вместе с коллегами в одном из институтов, создающем новые взрывчатые вещества и боеприпасы. Сначала в Ленинграде, затем в Казани, в 42-м – в Москве.
– И вот однажды меня пригласил к себе Игорь Васильевич, – вспоминает Харитон, – предложил перейти работать к нему. Война в разгаре, мы занимаемся нужным для Победы делом – и вдруг такое предложение?! Я возражаю: считаю своим долгом до конца войны работать для фронта… А Курчатов в ответ: нельзя упускать время, победа будет за нами, а мы должны заботиться и о будущей безопасности страны… Уговаривать Курчатов умел, даже мою жену убедил, что мне необходимо перейти к нему. Естественно, я представлял, насколько сложна задача, которая стоит перед физиками и физикой. Это было совсем новое, а значит, и очень интересное дело… Я уже как-то вспоминал об одном занятном факте. Один из крупных наших ученых еще в 1939 году нарисовал довольно точную картину того, что вскоре начали делать сначала в Америке, а потом и у нас. Говорил он тогда об этом, однако, в ироническом тоне. Ему казалось, что это, в общем, все-таки фантастика. Поразительно, как важно иметь смелость перешагнуть через привычные представления! Даже человек, которому была совершенно ясна программа действий, не выдвинул ее как программу. Наоборот, он отнесся к ней, как к шутке. И это показывает, что иногда одного понимания проблемы недостаточно. Нужна смелость, чтобы отрешиться от привычных представлений. Игорь Васильевич Курчатов был человеком, удивительно подходившим для осуществления такой грандиозной программы. Великолепный физик, выдающийся организатор и исключительно доброжелательный человек. Эти черты привлекали к нему не только умы, но и сердца людей.
"Урановый проект", во главе которого стоял И. В. Курчатов, – * это одна из волнующих страниц нашей истории. В кратчайшее время была обеспечена обороноспособность страны, создан ядерный щит, началась эпоха широкого использования атомной энергии в мирных целях. Тысячи ученых, конструкторов, инженеров, рабочих стояли у истоков "атомного века". Их труд по достоинству оценен партией, правительством, народом. Несколько человек, внесших выдающийся вклад в развитие этой области науки, вместе с И. В. Курчатовым трижды удостаивались высокого звания Герой Социалистического Труда. Среди них – Юлий Борисович Харитон.
Дома у ученого очень много фотографий. И не только тех, где он снят вместе с Курчатовым и во время перерывов заседаний Верховного Совета СССР, на всевозможны юбилеях и совещаниях. Есть и пейзажные кадры, на них различные уголки нашей Родины. Автор снимков – Ю. Б. Харитон.
– Это хобби?
– Фотографией увлекаюсь, – подтверждает академик, – правда, в последнее время и на нее не хватает времени.
– У него рабочий день начинается в восемь утра и заканчивается в десять, – присоединяется к разговору дочь ученого Татьяна Юльевна, обеденный перерыв всего полчаса. Даже по субботам и воскресеньям работает, – говорит она с укоризной.
Харитон молчит, видно, привык к таким упрекам.
– У каждого человека есть какие-то увлечения, – продолжает Татьяна Юльевна, – рыбалка, охота, ну и прочее… Это ведь отдых. Ну а отец так пи к чему и не пристрастился…
– Неверно, – не соглашается Юлий Борисович, – а путешествия?
– Это действительно прекрасно! – сразу же загорается дочь. – Мы объездили и Прибалтику, и Среднюю Азию, и Кавказ… А недавно побывали на Дальнем Востоке…
– Великолепные места, – подтверждает Юлий Борисович.
– Отец поистине неукротим, ни минуты покоя во время таких поездок везде старается добывать, все – посмотреть.
– Времени всегда мало, – замечает Юлий Борисович. – Месяц отпуска всего, надо успеть побольше увидеть.
– Впрочем, он и там работает.
– А у нас наука такая, – Юлий Борисович едва заметно улыбается, физика требует размышлений.
– И не оставляет в покое никогда?
– Физика – это жизнь…
– А вам никогда не было страшно? – спросил я. – Признаюсь, мне довелось видеть не в кино, а наяву ядерный взрыв. Поднялась земля, черной стеной разделила надвое небо и твердь, и сквозь эту стену начали прорезаться языки пламени. Это был ад, и было страшно…
Да и американские физики, описывавшие первые испытания ядерного оружия, подчеркивали, что им было очень страшно.
– Мне страшно не было. Много лет я занимался взрывами… И не забывайте, у нас была сверхзадача: в кратчайшие сроки создать оружие, которое смогло бы защитить нашу Родину. Когда удалось решить эту проблему, мы почувствовали облегчение, даже счастье – ведь, овладев таким оружием, наша страна лишала возможности применить его против СССР безнаказанно, а значит, оно служило миру и безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82