– узнать поближе наших молодых поэтов.
– Смотри в оба, вот мы какие, – нагло сказал Хайдар, – небось, первый раз видишь настоящих поэтов!
Подрядчик сделал вид, что не расслышал эту грубость. Тогда Хайдар заговорил еще резче:
– Таких, как ты, людишек, хоть пруд пруди. Подумаешь, в молодые годы занимался рифмоплетством!
– Да, вы правы, – ответил наш сосед, криво улыбаясь. Мне хотелось ущипнуть Хайдара, но я не мог дотянуться до него.
– Что прикажете заказать? – любезно обратился к нам подрядчик.
– Я не пью за одним столом с такими, как вы, это – оскорбление поэзии, – не унимался Хайдар. Я пнул его ногой.
– Оскорбление?.. Но я питаю к поэзии самое высокое уважение.
– То, что такие, как вы, берутся за перо, это – уже оскорбление.
– Ваша правда! – пытался свести к шутке этот неприятный разговор наш хозяин.
Я подсел поближе к Кемалю. Подрядчик поманил официанта.
– Слушаю вас, господа, – обратился он к нам.
– Благодарим вас, на столе есть все, что нужно, – ответил я.
Оглядев стол, Хайдар процедил:
– На столе нет анчоусов в масле!..
– Нет.
– Велите подать. А где жульен?
– Нет…
– Пусть принесут…
– Будет исполнено!..
– А бараний завиток?
– Нет…
– А я хочу…
Он требовал подать все, что приходило ему в голову.
– Кемаль, ты уж слишком… – шепнул я ему на ухо.
– Что с ним церемониться? – также шепотом ответил он. – По какому праву он может иметь все, а я ничего?
Подрядчик, по-видимому, кое-что расслышал и нахмурился. Скоро все было на столе. Откупорили вино. Хайдар опрокидывал стакан за стаканом, подрядчик вкрадчивым голосом говорил нам, как он страдает, что дела не дают ему возможности заняться поэзией, и как он любит стихи…
Неожиданно Кемалъ Хайдар закричал:
– Да затканись ты! Не затем мы пришли сюда, чтобы слушать это нытье… Начинай, – повернулся он ко мне.
– Прошу, прошу! – проговорил подрядчик. Сначала читал я, потом Хайдар. Стаканы мгновенно пустели и тут же наполнялись снова.
Кемаль нагнулся к хозяину столика, вытянув шею.
– А вы знаете Арагона?
– Как вы сказали?
– Арагона…
– Как, как?.. Это кто такой?
– Ну, а что вы скажете о Рембо?
– Ровным счетом ничего.
– А Верлен?
– Повторите, пожалуйста!..
– Ну, Достоевского-то вы, наверное, читали?
– Этот роман недавно вышел?
Кемаль задавал вопросы нарочито вежливым тоном.
– Хорошо. Рассела вы читали?
– А где он?
– Лермонтов вам знаком?
– Нет…
– Ты не знаешь, кто такие Арагон, Рембо, Верлен, не читал Достоевского и Лермонтова. Не слышал даже моего имени. И ты, такое ничтожество, имеешь наглость приглашать нас к своему столу, в то время как мы не имеем ни гроша в кармане!..
Подрядчик еще больше нахмурился.
– Стейнбека ты, конечно, тоже не читал, про Уитмена даже не слыхал. Книг Рассела и Томаса Манна в глаза не видел. Какое же ты право имеешь роскошно жить и сорить деньгами? Есть эти закуски, пить это вино?.. Дерьмо ты…
Подрядчик встал бледный, пальцы его дрожали. Он рывком бросился на Хайдара.
– Эй вы, голодные собаки, – кричал он, – проходимцы голодраные, у которых нет нескольких курушей на стакан вина! Я напоил и накормил вас – и вот благодарность. Что я сделал вам плохого? Бродяги!
– Успокойтесь, господин, – вмешался наконец я, – не стоит обижаться на моего приятеля, он ведь пьян.
А Кемаль с той же удивительной вежливостью продолжал:
– Этого не знаешь, о том не слыхал! Только деньги загребать умеешь! Какое ты право имеешь тратить на себя столько денег?
Подрядчик вновь вскипел:
– Черт бы вас подрал!.. Набили желудки моим добром, и блохи вас начали кусать, голодные псы!.. Слава Аллаху, что я бросил эту поэзию!.. Был бы таким же бродягой! Не зря наше правительство не признает вас за людей и держит в нищете.
Если бы Кемаль замолчал, то и подрядчик бы успокоился. Но того будто бес какой за язык тянул. Подрядчик вскочил на стол, прыгнул на Хайдара и, схватив за ворот, потащил на улицу. Никто не помог бедняге вырваться из рук противника. Тот будто озверел… Хайдар сквозь стоны выкрикивал:
– Какое право ты, предатель, имеешь приглашать нас к столу… Мы поэты! Скотина, не знает даже Арагона, Вердена!
– Вот тебе Арагон, вот тебе Верлен, вот тебе за этого… как его?!. И за того… – лупил его подрядчик.
Потом этот сильный, солидный мужчина свалился у стены и чуть слышно забормотал:
– Вот тебе… Ох, мое сердце! Я совсем обессилел!.. Умираю!..
Кемаль Хайдар растянулся у противоположной стены. Оба не могли шевельнуться, только время от времени перебрасывались ругательствами:
– Ничтожество… не читал Лермонтова!
– Голодный пес!.. Бродяга бездомный!..
– Пушкина не знает, а туда же суется, за один стол со мной лезет!..
– Набил брюхо и разговорился!
Они уже еле шевелили языками. Потом совсем охрипли и начали кидать друг в друга камешки с земли. Когда перестали попадаться камни, Кемаль плюнул в сторону подрядчика.
– Пфу-у!
– Пфу-у! – не замедлил ответить тот.
Так они лежали и плевались. А потом утихли… Вероятно, Хайдар уснул, подрядчик потерял сознание, а может, и умер.
Мы с приятелем втащили Хайдара в автомобиль и отвезли домой. Подрядчика оставили лежащим у стенки. Потом гарсон затащил его в кабачок.
* * *
Прошло много лет. Как же сложилась моя судьба, спросит читатель.
Недавно я ужинал с одним приятелем в ресторане. Ко мне подошел человек.
– Не узнаете? – спросил он.
– Простите, нет, – ответил я.
Он напомнил мне историю, о которой я рассказал выше. Это был тот подрядчик.
– Забыл ваше имя, – сказал он.
– Хасап… – напомнил я.
– А как звали вашего приятеля, с которым я тогда дрался?
– Кемаль Хайдар.
– Если говорить начистоту, ваш приятель был прав… – Помолчал немного и добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86