Я принял женщину, которая говорила по телефону, за одну из девиц из бара, каждую ночь звонивших секретарю. А это была жена патрона!..
– Я просила тебя подозвать секретаря?
– Просила… Я стукнул в стенку и позвал.
– Хорошо, но почему он не подошел?
– А откуда мне знать?..
– Ты смотри, я сейчас сама приду! Вот невоспитанная, уличная баба!
– Ты, потише, – сказал я.
Затем, когда женщина меня обругала, я сказал:
– Мое воспитание не позволяет мне с тобой говорить.
Вслед за тем в телефон посыпалось:
– Ах, болван!.. Где ты получил такое воспитание? Балда!
– Тише!
– Осел!..
– Сама ослица!..
– Скотина!
– Скотина – это ты!
Она меня ругает, а я ей отвечаю: «Ты сама». Наконец:
– Я тебе покажу!
– Только приди сюда, тогда увидим, кто кому покажет! – ответил я.
– Тьфу, подлец!
– Сама ты подлая! Ты что, с ума спятила? Что пристала ко мне?
– Ах, я сейчас упаду в обморок! Я просила тебя позвать секретаря? Разве ты не ответил, что он сейчас идет?
Она трещала, как пулемет, беспрерывно ругалась. А я на все отвечал: «Ты сама, ты сама, и это ты, и это ты!»
– Позови-ка мне быстренько секретаря!
– Ты поменьше жри и на эти деньги найми себе слугу. Здесь нет слуг.
Разъяренный, я ударил в стенку и крикнул секретарю:
– Подойди-ка к телефону… Из-за твоих подлых шлюх у меня неприятности. Где ты выкапываешь таких матершинниц? Я кричал это в трубку, чтобы и женщина слышала. Подошел секретарь и начал говорить по телефону:
– Я вас слушаю… Приказывайте, госпожа… Как?.. Да-а… Что вы говорите!.. Прошу прощения… Ваш покорный слуга… Простите… Мы… Да… Корректор… Недавно поступил, госпожа… Пожалуйста… Естественно… Конечно… Мое почтение, госпожа… – Лицо секретаря было пепельного цвета. Он повесил трубку.
– Послушай, что ты натворил? – спросил он.
– А что?
– Ты обругал хозяйку…
Я чуть не лишился чувств.
– Выгонят? – простонал я.
– Патрон сейчас в Европе, – сказал секретарь. – Как только вернется, он уволит тебя.
– А если я его буду умолять, попрошу прощения, скажу, что по ошибке…
– Не думаю. Он очень боится жены. Он не посмеет ее ослушаться.
Значит, меня опять ожидали безработица, безденежье. Когда я об этом думал, раздался телефонный звонок. Снова она. Как бы то ни было, меня выгонят с работы, спасения нет… Буду держать себя с ней, как прежде.
– Что тебе нужно? – набросился я первым на нее. Я знал, что она все равно будет кричать.
– Вы недавно разговаривали со мной и, должно быть, не знали, с кем говорите?
– Знал. Вы та злая ведьма, которую зовут хозяйкой. О чем еще нам с вами говорить? Женщина завопила:
– Что-о? Значит, знал… Я тут же повесил трубку. Теперь уже все пути отрезаны.
Приблизительно через неделю после этого случая патрон возвратился из путешествия. Я дрожал от страха. На следующий день по возвращении он меня вызвал. Я вошел к нему в кабинет. Я подумал с надеждой: «Если попросить, может, сжалится!»
Я стоял перед ним, нервно теребя руки на животе.
– Пожалуйста, садись, сынок…
– Бог с вами! Что вы!
– Садись, сынок, садись…
Он улыбался. Я сел в кресло напротив.
– Я поздравляю тебя. Спасибо… Я всю жизнь буду тебе обязан… Ты вправил мозги нашей хозяйке… Молодец!.. Ты отомстил ей за восемнадцать лет моих мук. Браво!.. Ведь ей же нельзя слова сказать… Не ожидал, что ее можно обругать. Правильно поступил. Спустись вниз: я сказал, чтобы тебе дали пятьдесят лир наградных.
В бухгалтерии я получил пятьдесят лир. С тех пор я бегу на каждый телефонный звонок. Может, опять позвонит хозяйка, я выругаю ее на чем свет стоит. Но она больше не звонит. Только однажды вечером явилась сама. Я был один в комнате. Она вошла.
– Вы корректор? – спросила она.
– Да.
– Это вы обругали меня по телефону?
Тогда я понял, что такое хозяйка. Одно дело – по телефону, а другое – когда сталкиваешься лицом к лицу… Я молчал, опустив голову.
– Я поздравляю вас, – сказала она. – Я очень люблю людей, которые за словом в карман не полезут. Вы не смотрите на меня: у меня язва желудка, поэтому я очень нервная. Я сказала мужу, чтобы он выдал вам двести лир наградных, вы получили?
Значит, меня наградил не патрон, а хозяйка. К тому же он присвоил из них сто пятьдесят лир.
– Что ты молчишь… может, не дал? Я знаю, он не даст! – закричала она и побежала в кабинет мужа. Там поднялся страшный шум. Вызвали меня. Патрон робким голосом:
– Сынок, разве я тебе не выдал двести лир?
Хозяйка смотрит то на него, то на меня. Из глаз ее прямо-таки сыплются искры. Если я скажу «не дал», она изобьет мужа, если скажу «дал», – то меня. Я говорю патрону:
– Господин мой, я получил первые пятьдесят лир из этих двухсот, которыми вы меня наградили. Получаю каждый месяц.
– Вот видишь, дорогая, а ты не верила…
Затем он повернулся ко мне:
– Ступай, сынок, и быстро получи остальные деньги!..
Взлет и падение
– Откроешь на горе лавку для рабочих! – приказал как-то мне хозяин.
Где в каменоломне достанут рабочие продукты питания? Я подумал тогда: «Какой хороший человек наш хозяин!» Он дал мне пятьдесят лир и сказал:
– Купи в городе маслины, «безбожный» сыр, халву, хлеб, лук.
Тогда-то я и узнал, что обезжиренный бурдючий сыр называют «безбожным». Он и в самом деле «безбожный» – жесткий-прежесткий, живая соль да волосы. Съешь пятьдесят граммов такого сыра – выпьешь бидон воды. И все равно тебя будет мучить жажда. Но живот вздуется, и ты будешь думать, что сыт.
Продукты, доставленные из города, мы сложили в старой палатке. Здесь и устроили бакалейную лавку. Меня он поставил лавочником и обещал платить тридцать лир. Тридцать лир – это по тому времени были хорошие деньги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86