Киберпереводчик вывел на экран сообщение: «Речь идёт на неизученном диалекте медузняков, перевод приблизителен».
– Простите, я не знал, что у вас разные наречия, – молвил Щёголев.
– Сказать мне «хванк» даже не забавно, – продолжал кипятиться пленник. – Вы сказать мне «хванк» – вполне обидно. Обида на весь хвост!
– Почему?
– Представьте, я вам приветствовал как низшего совсем. Как грязь илистую. Вам это вкусно?
– Разумеется, нет, – признал Щёголев.
– Медузняки, сказать бы как, полуумные, да? – растолковывал чужак. – Вроде ваших собак, а умеют говорить. Вы понять, вы тоже гуляете в охоту вместе собаками, точно?
По уровню интеллекта декапод безусловно превосходил медузняков. Он с ходу обнаружил навыки образного мышления и, по-видимому, обладал чувством юмора.
– Вы хотите сказать, что мы для вас – дичь?
– О да. Ещё как. Вовсю дичь. Опасная, о-о, весьма опасная. И вкусная кровь. Нам нравится.
Наступила пауза. Разделённые толстым слоёным стеклом, друг на друга в упор смотрели человек и хищная головоногая тварь, вынырнувшая из глубин космоса. Невольно Щёголев поёжился, ему точно ледяного наждаку сыпанули за шиворот. Накатила мимолётная жуть, как будто роли переменились и его изучаемый объект стал охотником, а он, исследователь, превратился в лакомую добычу.
Так вот оно что. Разгадка оказалась донельзя простой и унизительной. Чужаки не воюют с людьми. Это не война. Попросту охотничьи забавы. Сафари на задворках Галактики.
– Значит, фалаха сюда прилетают поохотиться? – спросил он, стиснув невольно кулаки.
– Точно. Сюда охотиться дорого. И опасно. Привлекательно.
Щёголев пытался усмирить вскипающую ярость, а она всё ворочалась под кадыком, точно щупальцем перехватывая дыхание. Главная заповедь ксенолога – не давать воли своим чисто человеческим пристрастиям, воздерживаться от эмоциональных оценок. Легко сказать...
– Желается мне говорить самому главному, верховному старейшине посреди вас, – нарушил затянувшееся молчание декапод. – Мне просьба есть.
– Ну, что ж, будем считать, я самый главный и есть, – ответил Щёголев. – Заведую этой лабораторией, то есть.
– Но ведь ваш патриарх имеется очень главнее, – возразил недоверчиво пленник.
– Попробуем обойтись без него. Так что за просьба у вас?
– Если можно, питать меня телячий кровь, он вкусней, чем говяжий. Только не свиной кровь, – декапод передёрнулся и посучил щупальцами. – Медузняки шибко любят свиной, да. Но мне от свиной начинается аллергия.
Присмотревшись, Щёголев различил на его коже мелкую красную сыпь. Так вот почему он вчера отказывался от пищи. А сегодня всё-таки слопал что дают, голод ведь не тётка.
– Хорошо, – кивнул Щёголев. – Я распоряжусь, чтобы вам давали телячью кровь.
– Большое спасибо, – поблагодарил чужак.
Почти лишённая модуляций речь декапода сопровождалась взамен замысловатыми жестами. Выражая свою благодарность, он поднял три щупальца, изогнув их наподобие вопросительных знаков.
Похоже, контакт наладился, и пленный чужак, вопреки ожиданиям, оказался достаточно словоохотлив.
– Медузняки называют себя «анк», – приступил к расспросам обнадёженный Щёголев. – А как себя именует ваша раса?
– О, мы себя именуем фалаха. На ваш язык означает повелители миров, – декапод всплеснул щупальцами, словно хватая большой невидимый мяч. – Анк сильнее нас, ихличи умнее нас. Но анк уважают наш ум, а ихличи покоряются нашей силе. Потому мы властвуем над мирами.
– Кто такие ихличи? – насторожился Щёголев.
– Наши братья и слуги, ясно? Схожи с нами, только длинные. Очень длинные. Но тела их жидковаты. Единоборства с нами они боятся. А умы у них, да, очень. Каждый ихличи умнее всякого вашего компьютера. В сто раз может его перехитрить сам, один.
– Насколько мне известно, с ихличи мы ещё не сталкивались?
– Да. Ихличи не охотники, – декапод пренебрежительно тряхнул кончиком щупальца.
– А ваша раса, как я понимаю, любит риск?
– О да, очень. Очень, – подтвердил инопланетянин. – Теперь я вполне устаю говорить. Надоело. Мне точно будет телячий кровь?
– Конечно. Завтра утром, раньше не успеем.
Неторопливо, как будто преодолевая удвоенное тяготение, Щёголев поднялся со стула, отключил переговорную систему, снял с лацкана микрофон. Вышел из вивария, закрыл дверь, повернул кремальеру. Щупальце ярости затягивалось всё туже. Неожиданно для самого себя Щёголев саданул кулаком по гладкой дверной стали, расшибив до крови костяшки. Морщась, полез в карман за носовым платком и вдруг поймал на себе ошарашенный взгляд волоокой Джейн Галахер.

Глава 7

– Ты поужинал? – прямо от дверей палаты спросила Фатима.
– Да, меня тётя Эвелин покормила, – ответил мальчик.
Подойдя к койке, Фатима недоверчиво покосилась на тумбочку, где стояла тарелка с бугристыми кляксами полусъеденной овсянки.
– Ты мне правду говоришь?
– Я сытый, честное слово. Тётя Эвелин мне чипсов принесла, – Владлен указал на валявшийся в изножье постели надорванный яркий пакет. – И ещё винограду... Сытый – во! – Он чиркнул пальцем по горлу.
– Она давно ушла?
– Недавно. А вы знаете, она мне дала свой бластер подержать, – похвастался мальчик. – И обещала взять с собой на стрельбище, когда врач меня отсюда выпустит.
Он ожил, и от вязкой гравитации ужаса, ворочавшейся где-то глубоко в его стриженой светло-русой головёнке, не осталось и следа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70