– Боишься, что будут говорить другие? – холодно спросил Джейсон. Он вдруг резко сел, сонливости как не бывало, глаза подернулись зеленым льдом. Бэрримор с Томом обменялись озабоченным взглядом. Джейсон в гневе просто великолепен, только когда этот гнев направлен не на вас. Так как Джейсон продолжал сверлить их взглядом. Том нервно задвигался, а Бэрримор успокаивающе произнес:
– Слушай, Джейсон, а мы-то при чем? Что ты на нас рассердился?
Джейсон негодующе фыркнул:
– Во всяком случае Пендлтон не подвергал сомнению мою храбрость в отличие от вас, моих друзей! Бэрримор сразу остыл и выбросил белый флаг.
– Послушай, если мы начнем оскорблять друг друга, это ни к чему не приведет. Ни я, ни Том, конечно, не усомнились в твоей храбрости. Но при одном упоминании имени Пендлтона я просто выхожу из себя!
Выслушав Бэрримора, Джейсон успокоился, глаза у него смягчились, и он грубовато расхохотался:
– Я умышленно отстранился от нанесенных оскорблений и чуть не испортил отношения с друзьями!
– Так ты понял, что это было сделано умышленно? – с любопытством спросил Бэрримор.
– Да, дорогой, понял это сразу. Мне бы не прожить на свете столько, сколько я прожил, если бы я не умел отличать, когда меня нарочно цепляют на крючок, – отозвался Джейсон с лукавым видом.
– Так почему же ты позволил ему уйти от наказания? – снова нахмурился Бэрримор.
Джейсон встал и молча направился к двери. У выхода он обернулся и загадочно произнес:
– Почему? Но я тоже хотел бы знать почему, дети мои.
– Я ничего не понимаю! – сконфуженно выпалил Бэрримор.
Наблюдая, как в зеленых глазах Джейсона разгорается знакомый опасный огонек, Том почувствовал мурашки у себя на спине.
– А я понимаю и хочу знать, почему Пендлтон хочет меня убить.
– Да он никогда не пойдет на убийство. Просто ему захотелось подраться, и он был несносен, – заверил, его Бэрримор.
– Ты так думаешь? Тогда зачем он вторично оскорбил меня после того, как первый раз я сделал вид, что не заметил его выпад? Вы же сами минуту назад пытались доказать, что делал он это умышленно!
– Но мы вовсе не имели, в виду убийство, говоря о дуэли.
Глядя на их испуганные лица, Джейсон блеснул вдруг своей обезоруживающей улыбкой.
– Пошли вниз, друзья мои. Присоединимся к дамам и постараемся приятно провести остаток вечера. Том грустно вздохнул.
– Мне это удовольствия не доставит! Сестра и бабушка погонят меня искать им партнеров или танцевать самому в перерывах. И тебя ждет там Элизабет Маркхэм! Знаете что? Давайте лучше останемся здесь! Прикажем принести сюда вина!
Но Джейсон не дал себя уговорить. Вскоре они уже спускались по широкой мраморной лестнице, направляясь в салон, где собралось небольшое общество. К ним тут же подошла миссис Браунли, вся в ярко-розовом, такая же полная и жизнерадостная, как ее муж.
– Где вы пропадали, непослушный мальчишка? Элизабет сказала, что вы обещали переворачивать ей ноты. Мы все ждем вас в музыкальном салоне.
Увидев застывших в ожидании матрон, Том перевел тоскливый взгляд на Джейсона, как бы говоря «Я же предупреждал!» – и вместе с Бэрримором поспешно ретировался в направлении комнаты, где шла карточная игра.
Джейсон, смирившись с перспективой проскучать час, превознес наряд хозяйки дома и, предложив ей руку, провел в музыкальный салон.
Элизабет уже сидела за фортепиано – и она была сердита. Но гнев украшал ее, добавляя блеска карим глазам, и в своем платье янтарного цвета она, несомненно, заставляла учащенно биться многие мужские сердца.
Сдвигая полукругом легкие позолоченные стулья, общество стало рассаживаться у фортепиано. Пока все устраивались удобнее, Джейсон подошел к Элизабет, которая под шумок спросила у него злым шепотом:
– Где это вы пропадали после обеда? На мгновение он замешкался, вспомнив, что обещал ей прогулку верхом. Но потом решил не говорить, что забыл об этом. Сегодня ему суждено было попадать из одной неловкой ситуации в другую, ему это стало надоедать, и вместо ответа он просто пожал плечами, пробормотав:
– Я вам позже все объясню, любовь моя. Она скривила губы:
– Не утруждайте себя! Клайв рассказал о вашем пристрастии к вульгарной компании.
У него затвердели скулы и, чувствуя, как окружающие начинают с любопытством прислушиваться к ним, он вкрадчиво попенял ей:
– Тогда позже нечего и объяснять, верно? Начните играть, иначе сплетники получат новую пищу.
Элизабет закусила губу, сознавая, что он прав, но легче ей от этого не стало, она была готова кричать от досады. Этот вечер так не похож на то, о чем она мечтала. Элизабет знала законы света. Проглотив обиду, она весело улыбнулась гостям, поправила нотные листы и начала играть. У нее была неплохая техника игры на фортепиано, но в ее исполнении не было души, одухотворенности. Джейсон добросовестно поворачивал для нее нотные страницы, но уже вскоре внимание слушателей иссякло, они начали тихо переговариваться, двигать стульями, и у Элизабет хватило ума больше не испытывать их терпение. Раздались вежливые аплодисменты, и группа слушателей тут же распалась. Несколько мужчин, исполнивших долг вежливости, скрылись в комнате, где играли в карты, молодые поклонники окружили Элизабет, а пожилые леди перешли в другой конец салона, где их ждали прохладительные напитки. Покинув молодежь, Джейсон подошел к Аманде и ее бабушке, которые сидели в стороне, и заметил, с какой завистью посматривает Аманда на группу молодежи, собравшейся около Элизабет. Застенчивость удерживала ее около бабушки, и Джейсон принялся шутить по этому поводу. Услышав его голос, Августа Дадли, прервав свой разговор с леди Сеси Тримэйн, обернулась к нему:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93