Она напоминала прекрасное неприрученное животное, будоражащее его чувственность. Голос Деборы вернул его к реальности.
– Как она все же вульгарна. Доминик, – проговорила та. – Я слышала, что отец воспитывал ее слишком свободно, но не верила. Ты видишь, как она одета? – Смех Деборы походил на кудахтанье. – Ну, ты с ней хлопот не оберешься.
– Да, конечно. И поверь мне, дорогая Дебора, я получу наслаждение от каждого мига, проведенного с ней. А теперь дай я помогу тебе сесть на лошадь. Или мне найти твоего грума?
Поняв, что ее ядовитые слова в адрес Мелиссы не достигли цели. Дебора заставила себя улыбнуться и спросила:
– Надеюсь, я тебя не рассердила? Холодно взглянув на нее, он сказал:
– Нет, конечно. Ну, думаю, ты поняла, что мне пора ехать?
Дебора пожала хрупкими плечиками и, сердечно улыбнувшись, сказала:
– Конечно. Какая все-таки я глупая. Конечно, ты хочешь побыть со своей женой.
Доминик кивнул и легко подсадил ее в седло. Сев на свою лошадь, он бесстрастно сказал:
– До свидания, дорогая. Надеюсь, ты не позволишь своему брату использовать тебя, как прежде… И помни, мое предложение отправить тебя к моим родителям или в Лондон остается в силе.
Она скромно потупила глаза и ответила:
– Ты так великодушен, Доминик. Я никогда не забуду твою доброту и рассчитываю на тебя как на своего единственного друга.
Доминик передернул плечами и покачал головой:
– Деб, я уверен, есть немало других мужчин, кто захотел бы быть рядом с тобой. Ну, а теперь извини…
Печально улыбнувшись, та кивнула:
– До свидания, дорогой. Поезжай к своей жене, а я… – Она тяжело вздохнула:
– А я поеду к своему брату.
Обычно Доминика трогали ее слова, но сейчас его мысли уже были обращены к Мелиссе, и он рассеянно ответил:
– Да, так и сделай. До свидания. – И, не сказав ей больше ни слова, он, в нетерпении найти свою ревнивую супругу, пустился галопом.
Нашел он ее, как и подозревал, в конюшне Уиллоуглена. Она была в загоне у Фолли, где яростно чистила щеткой коня, который так и блестел, словно отполированный.
Доминик соскочил с лошади, кинул поводья работнику и направился к ней. Облокотившись о перегородку, он постоял несколько минут, наблюдая за ее движениями.
Мелисса почувствовала волнение, как только муж въехал в Уиллоуглен, но делала вид, что не видит его, даже когда он подошел к ней близко, рисуя в своем воображении приятную картину, как швыряет в лицо леди Боуден полную лопату навоза… Для Доминика же Мелисса никак не могла придумать достойное наказание. И поскольку он оставался невозмутим и спокоен, поглощенный наблюдением за ее работой, настроение Мелиссы стало еще хуже. Резко отбросив щетку, Мелисса повернулась к нему. Уперев руки в бока, она, сердито сверкая глазами, воскликнула:
– Как ты мог! Не прошло и двадцати четырех часов, как мы женаты, а ты уже!.. – Дыхание ее перехватило, и она молча яростно смотрела на него.
Доминик подсказал ей:
– А я уже распутничаю…
– Распутничаешь?! – чуть не взорвавшись от гнева. Мелисса почти шипела:
– Да! Именно так!
На его лице выразилась ирония:
– Но тебя это не трогает. Я предупредил, что есть много женщин, не считающих мои ухаживания неприятными. – Его глаза скользили по ее фигуре. – Или ты изменила свое мнение?
Не в силах больше все это переносить. Мелисса заявила:
– Убирайся! Я не желаю с тобой разговаривать!
Она была такой прелестной, когда сердилась, что Доминик подавил страстное желание перепрыгнуть через забор и обнять ее. Стараясь скрыть свои истинные чувства, он заботливо заметил:
– Ну хорошо, радость моя. Поскольку ты этого хочешь, я так и сделаю. Но помни: если передумаешь, то дай мне знать. А до тех пор я могу считать, что ты разрешила мне развлекаться, как я хочу?
Попавшись в свою же ловушку. Мелисса растерянно посмотрела на него, обдумывая про себя возможные варианты дальнейшего поведения: подавить гордость и сказать, что хочет быть с ним рядом на любых условиях… или продолжать изображать равнодушие.
Но ни тот, ни другой ее не устраивал. И тогда она тихо спросила:
– Я могу подумать?
Доминик никогда не видел Мелиссу такой покорной, но, вспомнив ее поведение за то короткое время, пока они были знакомы, решил не давать ей времени на обдумывание. Бог знает, что еще может подсказать ей ее переменчивая натура.
– Нет. Я думаю, мы должны решить это сейчас.
Возможно, если бы он выказал признаки вины или пошел ей навстречу, Мелисса дала бы ответ, который напрашивался сам собой, но его самоуверенные слова вызвали в ней новый прилив упрямства. Глаза ее засверкали, подбородок надменно вздернулся, и она решительно заявила:
– Мой ответ – да! – И, резко отвернувшись, снова с яростью принялась чистить Фолли. – Иди, развлекайся! Меня это не касается!
Доминик еще долго стоял и смотрел на нее со спины, борясь с сильным желанием выдрать свою молодую супругу, хотя совершенно не был склонен к насилию. Его голос стал хриплым:
– Ну что ж, хорошо, мадам. Поскольку такова твоя воля, вечером меня домой не жди!
Развернувшись на каблуках, Доминик пошел прочь, каждое его движение выдавало гнев, кипевший в душе.
Мелисса молча и тщетно боролась со слезами, и через несколько минут Захарий нашел сестру рыдающей на лоснящейся шее Фолли. Зак перепрыгнул через забор и обнял ее за нежные плечи:
– Что случилось, Лисса? Что произошло между вами? Я только что встретил Доминика, у него был такой вид, будто он готов вырвать у меня печень!
Мелисса застыла от прикосновения Захария, ей показалось, что это был Доминик, и, услышав голос брата, продолжала рыдать. Повернув к нему свое заплаканное лицо, она выпалила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111