Ее когда-то прекрасное лицо стало поблекшим и усталым, морщины скорби изрезали бледные щеки. И как-то вечером, после того как они вернулись в Шербурн, она сказала:— Я много лет ненавидела твою прабабушку, мне казалось, что она отняла у меня мужа.., и некоторым образом так оно и было. Но теперь, зная правду, я могу отыскать в моем сердце жалость к ней.Я прочитала дневник и поняла, как она страдала от Грегори. Мне открылось, отчего она и Бенедикт старались сделать то, что им казалось правильным… — Слегка дрожавший голос выдавал ее — прошлое все же было властно над ней и ранило невыносимо. Паллас отвела взгляд от напряженного лица Тесc, а потом, словно собравшись с силами, снова посмотрела на нее и слабо улыбнулась:— Твоя прабабушка была его первой любовью, но в конце в его сердце осталась одна я… Бенедикт любил нас обеих, но оставить Терезу — для него — было все равно, что прекратить дышать. Я не могла бы так любить его, если бы он был другим. Когда-нибудь я снова соединюсь с ним, и моя могила будет рядом с его… — В голосе ее зазвучали слезы, однако она сдержала свои чувства и продолжила:— События, которые разорвали мою жизнь пополам и лишили мужа, произошли очень давно. Теперь мой муж возвратился ко мне, и за это я всегда буду благодарна. Что же до Терезы… — Она болезненно сглотнула, а потом быстро выговорила, словно желая, чтобы эти слова прозвучали, прежде чем она передумает:— Когда я умру, я буду лежать рядом с ним.., и будет справедливо, если она будет лежать с другой стороны…Тесc была совершенно ошеломлена великодушным жестом Паллас. Не многие женщины могли бы так благородно протянуть руку сопернице — пусть даже и усопшей. И вот сбоку от величественного каменного сооружения на могиле Бенедикта, которую когда-нибудь должна будет разделить с ним Паллас, появилось небольшое надгробие с именем Терезы и выгравированными на нем датами рождения и смерти. Казалось, так оно и должно быть.Неся в руках спящего младенца, Тесc повела остальных через пестрые осенние леса к усыпальнице Талмиджей, и там они увидели Паллас. Она разбирала огромный букет роз, а Ник стоял рядом, держа в руках другой. Легкий ветерок слегка ерошил ему волосы. Сердце Тесc дрогнуло, как это бывало всегда, когда она видела мужа.Лицо ее озарилось любовью, и она быстро подошла к нему.Все обменялись приветствиями, Паллас закончила свою работу, повернулась и властно протянула руки к крошечному Бенедикту.— А ну-ка дайте мне его немного подержать.Тесc нежно передала свою драгоценную ношу в руки Паллас и понаблюдала, как мягкий свет разлился по лицу старой женщины.Она долго всматривалась в спящее личико правнука. Паллас откровенно обожала ребенка и считала, что это самый чудесный малыш из всех, которые когда-либо появлялись на свет. Ей казалось, что он больше похож на своего прадеда, чем сам Ник.Небольшая компания, улыбаясь, начала медленно двигаться к дому. Ник поймал руку Тесc и утащил ее с тропинки. Остальные продолжали свой путь.Спрятавшись за листвой. Ник прижал Тесc к стволу огромного, как башня, дуба и крепко поцеловал. Глаза его сверкали неутолимой страстью. Наконец он оторвался от ее губ и пробормотал:— По-моему, нам следует удалиться на медовый месяц, которого у нас так и не было. Как думаешь?У Тесc сбилось дыхание. Обвивая руками его шею, она мягко спросила:— А как же Бенедикт? Я ведь до сих пор кормлю его. — Она сделала милую гримаску. — Ты же сам взял для него кормилицу, и хотя она чудесная и у нее полно молока, мне тоже хочется, чтобы он терся носиком о мою грудь.Ник нежно улыбнулся ей и отбросил ладонью огненный локон, ласкавший щеку Тесc.— Знаю, дорогая, но я такой эгоист, что хочу тебя только для себя. Если ты не хочешь кормилицу, тогда пускай она отправляется восвояси! Ты же знаешь, я ни в чем не могу тебе отказать.— Ты и в самом деле не возражаешь?Он покачал головой, но на его красивом лице появилось капризное выражение.— Нет. Я думал, тебе понравится, что она будет кормить ребенка.., и разумеется, я один хочу тереться носом о твою грудь!Тесc чуть не задохнулась, а внизу живота у нее растеклось тепло. Последние месяцы беременности она переносила с трудом, а роды, хотя и неосложненные, были все же тяжелы. Из-за этого прошло почти четыре месяца с тех пор, как они последний раз занимались любовью, и в последние недели Тесc все больше начинала замечать откровенное вожделение в глазах мужа. Да и у нее самой внутри росло и бурлило желание.Она поиграла с затейливой складочкой его шейного платка и хрипло спросила:— Возможно, в конце концов кормилица — это не так уж плохо… А.., куда бы ты хотел поехать на медовый месяц?Чувственная улыбка скривила губы Ника, и он крепче сцепил руки Наталии Тесc. Он поцеловал ее в щеку и прошептал:— Я подумал, мы могли бы провести несколько недель совершенно одни в доме привратника… Я мог бы показать вам, госпожа Жена, как сильно я люблю вас и какой потрясающей нахожу вас. Мы могли бы с утра до ночи любить друг друга… — Он вдруг с силой притянул ее к себе:— О Боже, Тесc! — прошептал он срывающимся голосом. — Я люблю тебя! Больше жизни! Ты все изменила для меня.., для Шербурна, для бабушки, для всех. — Слегка отстранив ее, он с любовью посмотрел ей в лицо. Легкая улыбка приподняла уголки его губ. — Знаешь, я начинаю верить, что старый Беллингхэм прав, когда говорит, что в Шербурн вернулась любовь! — Голос его зазвучал тише:— Да, она вернулась, и вся воплощена в твоем сладостном теле.Тесc словно сквозь дымку улыбнулась ему и крепче обняла мужа.— О Ник! Ты не можешь любить меня больше, чем я люблю тебя!Их отсутствие наконец заметил лорд Рокуэлл, и пока Ник и Тесc с удовольствием выясняли, кто кого больше любит, остановился и оглянулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127