— Этти глубоко вздохнула. — Наше состояние становилось все более опасным, но мы ни на минуту не сомневались, что Тесc доберется до дядюшек. Мы были уверены, что подмога будет, но я боялась, что она подоспеет слишком поздно и не спасет нас от злого рока. — Она вздрогнула. — И Лоуэлл, и Коулмен стали относиться к нам оскорбительно, угрожали. Несколько раз, принося еду и питье, они были пьяны, и я понимала, что если кто-нибудь не приедет — либо Эйвери из Лондона, либо… — она взглянула на Александра, — они обязательно обесчестят нас. Я знала это! Слава Богу, вы подоспели вовремя!— Ваша племянница убежала во вторник вечером? — угрюмо спросил Николаc. Он смотрел на взволнованное лицо Этти, и в голове у него засела шальная мысль, что в этой женщине есть что-то знакомое… И снова у него возникло гнетущее чувство, словно он вступил в разверстую перед ним бездну. — Значит, вы видели ее в последний раз в ту ночь, когда она уехала в Лондон из усадьбы Мандевиллов? — уточнил он.Женщины кивнули. В глазах у них был неприкрытый страх.— Да, — с болью проговорила Этти. — Напоив Эйвери, мы поспешили в комнаты Тесc. Мы недолго поспорили о ее побеге — она ведь не хотела покидать нас, но мы настаивали. Мы проследили, как она убегала по коридору к галерее, и больше ее не видели. О, где же она может быть?А на кухне предмет их обсуждения изо всех сил делал вид, что спит. Тесc слышала, как приехали Николаc и остальные, и со смесью страха и ожидания размышляла, что, вполне возможно, обе ее тетки греются у огня через несколько комнат от нее. Она все ворочалась в постели, воображая себе сцену, которая могла бы разыграться, если она правильно установила личности гостей Николаcа. Издерганная внутренней борьбой. Тесc наконец решила, что пока не прошло слишком много времени, она сама выяснит, справедливы ли ее худшие опасения.Она тихонько выбралась из кровати, завернулась в голубое шерстяное покрывало и неслышно покинула кухню. С великим нежеланием девушка побрела навстречу голосам, а когда подошла достаточно близко, чтобы разобрать слова, сердце ее оборвалось.Стоя в темноте за дверью комнаты, где обсуждалась ее судьба, Тесc словно приросла к полу. Она была не в силах опровергнуть ужасный факт: в комнате были ее тетки! И что еще хуже, хотя она не слышала голосов своих дядюшек, но была уверена, что они тоже там. Тесc страдальчески закрыла глаза.Боже праведный, что же ей делать? Снова бежать? В такую бурю, в ночной рубашке? А может, подождать, а потом рассказать Нику всю правду, с глазу на глаз? Тесc содрогнулась. Но стоит ли ждать? А что, если ее личность будет установлена до того, как она все объяснит Нику? «Будет еще хуже, если, конечно, такое возможно», — сардонически улыбаясь, подумала она.Так что же делать? Она не могла ни сдвинуться с места, ни стоять, как несчастное бессловесное животное в ожидании последнего удара…Вдруг кто-то или что-то задело ее в темноте. Нервы Тесc от страшных событий дня были натянуты до предела, и она закричала, а следом за ней — юная Дженни, такая же перепуганная бедная душонка.— О, мисс! — с облегчением воскликнула Дженни. — Как же вы меня напугали! Я увидела, что вы вышли из кухни, подумала, что вы сами не дойдете, и пошла за вами, но не сообразила, что вы могли остановиться и стоять здесь.Николаc слышал крики и, провожаемый изумленными взглядами остальных, схватил свечу и бросился из комнаты. Первой мыслью его было, что возвратился обидчик Долли, но, увидев, что она цела и невредима, как и Дженни, он сразу понял, что ничего серьезного не произошло и жизни девушки ничто не угрожает.— В чем дело? — шутливо спросил он, и слабая улыбка приподняла уголки его губ. — Привидения? Или мыши?Тесc слышала обескураженные возгласы теток и дядюшек в главной гостиной и с уверенностью, от которой ее едва не парализовало, поняла, что они сию же минуту вырастут за спиной у Николаcа.Сердце у нее ныло: время потеряно… Она открыла рот, пытаясь выплеснуть неистовые торопливые объяснения, но слова застряли в горле. Она только умоляюще смотрела на любимое лицо, ощущая приближающуюся развязку и будучи не в силах отвратить ее.Николаc почувствовал ее смятение и подошел поближе, тихо спросив:— Что такое, любимая? Что случилось?Свет свечи упал на напряженное лицо Тесc. Глядя в эти незабываемые глаза, он осознал, что правда, та самая истина, которой он избегал весь вечер и которую отвергал с того самого момента, как увидел цвет глаз Этти Мандевилл, взорвалась у него в голове. Он затаил дыхание, а тревожное выражение в черных глазах постепенно сменилось неумолимым и холодным как лед.— Это не то, что вы думаете, — в отчаянии сказала Тесc. — Ко мне несколько часов назад вернулась память.— По-моему, я вам уже раньше говорил, — тихонько проворчал Николаc, — у вас весьма удобная память.— У кого это удобная память? — отозвался Рокуэлл, выходя из комнаты. Завидев изящную фигурку в голубом покрывале с рыжими волосами, которые свет свечи превращал в пламя, он остановился и, подтверждая наихудшие опасения Николаcа, всплеснул руками:— О Господи! Тесc! Какого черта ты здесь делаешь? Глава 17 Пока дядя таращился на Тесc, открыв рот от изумления, она тем временем прикидывала в уме и тут же отбрасывала выдумки, которые могли бы объяснить ее присутствие здесь, в доме Николаcа, в таком одеянии и в такой час. В конце концов она поняла, что есть единственный ответ на вопрос дяди: правда.Слабо улыбаясь, она откинула назад локоны, падавшие ей на лоб, и сказала:— Это долгая история.— И эту историю, — вкрадчиво, но с угрозой в голосе произнес Николаc, — я готов выслушать затаив дыхание.Рокуэлл поглядел на него, и морщины перечеркнули его красивое лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127