— Хорошо, — сказал он, — давай подождем. Но только до утра четверга.
Арабелла хотела выпросить побольше времени, но, увидев на лице брата знакомое упрямое выражение, передумала. Если она будет настаивать, Джереми просто уйдет из комнаты и немедленно выложит все матери. Между тем, чтобы он ей не помешал, следовало отвлечь его каким-то делом. Она ослепительно улыбнулась:
— Отлично, пусть будет до утра четверга. А пока почему бы тебе не поехать в Гринли? Осмотришься, прикинешь, с чего лучше начать… — Сделав вид, что эта мысль только что пришла ей в голову, она добавила: — Можешь даже остаться там ночевать, чтобы не мотаться туда-сюда и не тратить попусту время. — Тут она вспомнила еще одну вещь. — Ты проиграл поместье, а как насчет рабов и всего имущества? Их ты тоже ставил на кон?
Джереми поморщился:
— Наверное. Точно не знаю. Я был пьян.
Потеря рабов грозила даже большими неприятностями, чем потеря Хайвью. кто же будет работать на оставшихся землях? Конечно, у нее есть немалое состояние, а если на эти деньги придется не только содержать Мэри и детей, но и покупать новых рабов, то долго они не протянут.
Арабелла глубоко вздохнула. Впрочем, какая разница? Она твердо решила забрать расписку брата и сделает это во что бы то ни стало!
— Ладно, — сказала она, вымученно улыбнувшись, — будем надеяться, что ты проиграл только земли. Ну что ж, собирайся в Гринли. Если ты поторопишься, то будешь там меньше чем через час. Я скажу твоей маме, что ты поехал туда по моей просьбе: проверить, как идут дела в доме и на полях.
Уже взявшись за ручку двери, Джереми остановился и посмотрел на сестру. Солнце, светившее в окно у нее за спиной, делало ее рыжевато-золотистые волосы огненными и окутывало стройную фигурку золотым сиянием. Маленькая, с живыми чертами лица, она напоминала сказочную принцессу. Скоро ей исполнится тридцать два, но она выглядела не намного старше Сары, и это обстоятельство — Джереми знал — сильно ее огорчало. Сегодня она стала для него чудесной феей-спасительницей, и он был искренне признателен. Если бы не она, он бы, наверное, покончил с собой. И все-таки он не совсем ей доверял. Арабелла явно что-то затеяла… Она отправляла его в Гринли, чтобы убрать с дороги, и это настораживало.
Сдвинув брови, Джереми сказал:
— Я по собственной глупости проиграл Хайвью Лейтону, и тут уж ничего не поделаешь. Но я не хочу, чтобы ты совершила новую глупость, пытаясь исправить мою ошибку.
Арабелла округлила глаза, удачно разыграв удивление:
— Не понимаю, о чем ты, Джереми. Я не собираюсь совершать никаких глупостей!
Ее ответ не удовлетворил его, но он знал, что другого все равно не добьется.
— Ладно. Я сейчас велю оседлать мою лошадь и поеду в Гринли. Вернусь завтра вечером или в четверг утром… и мы все расскажем маме, идет?
— Конечно. Мы же договорились.
Бросив на нее испытующий взгляд, Джереми наконец ушел, тихо притворив за собой дверь.
Оставшись одна, Арабелла с озабоченным видом принялась расхаживать по комнате. До утра четверга не так много времени, но она поклялась себе забрать расписку Джереми, и она ее заберет!
В нетерпении выждав, когда ее брат отбудет в Гринли, она велела слугам заложить двуколку и уехала через четверть часа после его отъезда, только в другом направлении — в сторону Натчеза. В городе она тут же направилась к семейному адвокату и, ничего не объясняя и не слушая его возражений, забрала из сейфа нужные ей документы. Аккуратно сложив их в небольшую папку для бумаг, захваченную специально для этой цели, она обернулась к мистеру Хэйту.
— Не беспокойтесь, — сказала она, сверкнув озорной улыбкой, — я знаю, что делаю.
Мистер Хэйт, лысый джентльмен в очках, не спускал с Арабеллы серьезного взгляда. Он знал эту семью около пятнадцати лет — с тех самых пор, как они приехали из Англии, — и считал Уильяма Монтгомери своим другом.
— Надеюсь, — отозвался он. В его карих глазах читалась тревога. — В последнее время до меня доходили тревожные слухи о неблаговидном поведении юного Джереми. Хочется верить, что вы не погубите себя, пытаясь спасти вашего братца.
Арабелла сделала большие глаза:
— Я вас не понимаю, мистер Хэйт.
Он вздохнул:
— Не прикидывайтесь невинной овечкой, мисс !
Арабелла засмеялась. Этот гортанный, чарующе женственный смех не вязался с ее по-мальчишески проказливым лицом.
— Ладно, не буду. Всего доброго, сэр. Передайте привет супруге.
Мистер Хэйт задумчиво смотрел, как она садится в свою щегольскую двуколку зелено-желтого цвета, запряженную лоснящейся вороной кобылой. Этой малышке нужен муж — причем муж с характером, которого не обманешь лукавыми глазками и не обведешь вокруг изящного пальчика.
Как жаль, что ее лейтенанта убили в восемьдесят седьмом! Бедняжке Арабелле был тогда всего двадцать один год. Помнится, в ту осень они собирались пожениться. Когда летом 1786 года лейтенант Стокдейл приезжал погостить в Хайвью, он показался мистеру Хэйту очень милым молодым человеком. Черт возьми, ведь она могла бы сейчас спокойно жить, заботясь о собственных детях, а не разъезжать по округе, рискуя своим состоянием ради этого молодого болвана Джереми!
Мистер Хэйт хмурился, провожая глазами экипаж Арабеллы. Конечно, ее роман с Тони Даггетом, случившийся пять лет назад, был обречен с самого начала. Надо же было случиться, что Даггет вернулся из Лондона как раз в тот момент, когда она наконец-то сняла траур по покойному жениху! Даггет — распутник в самом худшем смысле этого слова, дважды вдовец и, по слухам, убийца собственных жен. Хэйт прекрасно понимала Уильяма Монтгомери, который яростно противился этому союзу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91