Она говорила все о том же г-не Нежоне. Но я не слушал ее; только что рядом со мной двое молодых людей обменялись несколькими словами, и я был еще весь под впечатлением этого разговора. Стоя у одной из дверей большой гостиной, они, вытянув шею, смотрели на входящих. И вот когда Феликс Бюден, тот самый мой однокашник по лицею, войдя в гостиную, подошел поздороваться к г-же Гошро, один из наблюдавших, поменьше ростом, спросил у другого:
— Он все еще с ней?
— Да, — ответил тот, что повыше. — Ничего не скажешь, тут все в порядке. Теперь они не расстанутся до зимы. Никому еще не удавалось продержаться около нее так долго.
Эта новость не причинила мне особых страданий. Только мое самолюбие было слегка уязвлено. Зачем же она говорила мне таким нежным тоном, что любит сладости? Но, конечно, отбивать ее у Феликса я не собираюсь. Однако, поразмыслив, я решил, что молодые люди клевещут на г-жу Гошро. Я хорошо знал тетушку, она не стала бы принимать у себя женщину, которая себя компрометирует, — в этом она была непреклонна. Да и Гошро — как он бросился к Феликсу, как горячо пожал ему руку! Вот и сейчас он дружески похлопывает Феликса по плечу, не сводя с него умиленного взгляда.
— А, вот ты где, — сказал Феликс, увидя меня. — Я из-за тебя пришел. Ну что ж? Познакомить тебя с парижским светом?
Мы остановились в дверях гостиной. Мне очень хотелось порасспросить Феликса о г-же Гошро; но я не знал, как непринужденно завести об этом разговор. Придумывая, как бы перейти к этой теме, я стал расспрашивать о людях, совершенно для меня неинтересных. Феликс называл мне каждого, сообщал всякие подробности. Ведь он родился и вырос в Париже, а в канском лицее провел только два года, пока его отец был префектом в Кальвадосе. Нужно сказать, он не очень-то стеснялся в выражениях, отвечая с кривой усмешкой на мои вопросы, касавшиеся некоторых дам.
— Ты что, смотришь на госпожу Нежон? — вдруг спросил он.
Я как раз смотрел на г-жу Гошро и, застигнутый врасплох, переспросил с самым глупым видом:
— На госпожу Нежон? А где она?
— Да вон та брюнетка у камина; она разговаривает с блондинкой в открытом платье.
В самом деле, я и не заметил рядом с г-жой Гошро дамы, которая весело смеялась.
— А-а, это и есть госпожа Нежон! — повторил я дважды.
И я стал ее разглядывать. Я досадовал, что она брюнетка, потому что в остальном она показалась мне столь же очаровательной, как и Берта; она была немного ниже ее ростом, с великолепными черными косами, уложенными короной. Живой и ласковый взгляд, маленький носик, тонкие губы, ямочки на щеках говорили о натуре и взбалмошной и рассудочной. Вот мое первое впечатление. Однако, наблюдая за ней, я убедился, что судил о ее характере преждевременно: вскоре она показалась мне еще более легкомысленной, чем ее приятельница, — во всяком случае, смеялась она громче Берты.
— Ты знаком с Нежоном? — спросил Феликс.
— Я? Да нет. Тетушка хотела меня ему представить.
— О, это такое ничтожество! Набитый дурак,— продолжал он, — блестящий образчик заурядного политического деятеля, пешка, в которой так нуждается парламентский строй. У него нет ни одной собственной мысли, его может использовать премьер с любыми взглядами — он с легкостью меняет свои убеждения.
— А жена его? — спросил я.
— Жена? Что жена? Ты же сам видишь... Очаровательная женщина... Между прочим, хочешь добиться чего-нибудь от него, приволокнись за ней.
Феликс замолчал с таким видом, будто не желает больше говорить на эту тему. Но в общем-то он дал мне понять, что Нежон сделал карьеру с помощью жены, да и сейчас преуспевает благодаря ей. Г-же Нежон приписывают множество любовников.
— А кто эта блондинка? — вдруг спросил я.
— Блондинка — это госпожа Гошро, — ответил Феликс, ничуть не смутившись.
— А она что, порядочная женщина?
— Ну конечно, порядочная.
Он попытался придать лицу серьезное выражение, но это ему не удалось; он вновь заулыбался, и мне даже показалось, будто на лице его появилось какое-то фатоватое выражение, и это мне не понравилось. Дамы, по-видимому, почувствовали, что мы говорим о них: они смеялись теперь неестественно громко. Феликс с кем-то отошел, а я, оставшись один, стал их мысленно сравнивать; я чувствовал себя задетым, но вместе с тем обе привлекали меня, и, не понимая толком, что со мной, я томился, как человек, который, попав в совершенно ему незнакомую обстановку, боится наделать глупостей.
— Это несносно, его все еще нет, — сказала тетушка, увидев меня все у той же двери в гостиную. — И так каждый раз... Правда, сейчас еще только двенадцать часов. Жена пока ждет его.
Пройдя через столовую, я устроился у другой двери в гостиную. Таким образом, я оказался как раз позади моих дам. Подходя, я слышал, как Берта назвала приятельницу Луизой. Славное имя — Луиза. На ней было закрытое платье, и только между рюшками ворота и пышной прической белела узкая полоска шеи. На мгновение эта скромная белизна показалась мне куда соблазнительнее совершенно обнаженной спины Берты. Но потом я снова заколебался. Обе они казались мне очаровательными; я так разволновался, что был совершенно не в состоянии решить, которую предпочесть.
А в это время тетушка меня повсюду искала. Был уже час ночи.
— Ты, оказывается, перешел на другое место? — сказала она. — Ну вот, он не придет. Видите ли, Нежон каждый вечер спасает Францию... Но я все-таки хочу тебя представить хотя бы его жене. И, пожалуйста, будь полюбезнее, это очень важно.
С этими словами тетушка подвела меня к г-же Нежон, назвала меня и в двух словах изложила свою просьбу. Я что-то смущенно пробормотал. Вид у меня, вероятно, был довольно глупый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152