Убрав со стола, она исчезла. Бюрль перешел к камину и сразу же уснул. Майор и г-жа Бюрль завели беседу. Шарль снова принялся за уроки. Глубокий мир нисходил с высокого потолка, мир мещанских семей, где все в согласии собираются в одной комнате. В девять часов Бюрль проснулся и, позевывая, заявил, что идет спать. Он попросил извинения, но у него, как он выразился, слипаются глаза. Когда майор полчаса спустя собрался уходить, г-жа Бюрль тщетно искала Розу, чтобы та посветила ему на лестнице. Но Роза, увы, по-видимому убралась в свою комнату. Сущая курица эта девчонка, способная без просыпу спать по двенадцать часов кряду!
— Не стоит беспокоиться, — уже с площадки крикнул майор. — Ноги у меня, правда, не лучше ваших, но надеюсь, что, держась за перила, целехонек выберусь отсюда... Как хотите, почтеннейшая, а я очень рад... Вот и кончились все ваши огорчения. Я присмотрелся к Бюрлю и готов поклясться, что он не помышляет ни о чем дурном. Давно, черт побери, ему пора выпутаться из женских юбок!.. Ни к чему хорошему это бы не привело...
Майор ушел в полном восторге. Поистине, дом порядочных людей, и стены его — точно из стекла: никакой возможности скрыть в нем хотя бы малейшую гадость.
Собственно говоря, в возвращении Бюрля на путь истинный майора больше всего радовало то обстоятельство, что теперь ему уже не было никакой надобности самому проверять счета своего подчиненного. Ничто так не угнетало майора, как возня с бумажками. Но поскольку Бюрль остепенился, он мог спокойно покуривать трубку и, не глядя, ставить свою подпись. Все же он продолжал одним глазом следить за отчетностью. Расписки были в полном порядке, итоги сходились, все было честь честью. Через месяц майор только просматривал квитанции и проверял общую сумму, как, впрочем, он поступал и раньше. Но как-то утром, когда взгляд его не из недоверия, а лишь потому, что он в это время закуривал трубку задержался на одном подсчете, он вдруг обнаружил в нем ошибку: чтобы счет сходился, к итогу были приписаны тринадцать франков. В составных суммах между тем все было правильно. Он в этом убедился, сличив их с итогами отдельных счетов. Майор учуял что-то неладное. Однако он ничего не сказал Бюрлю, дав себе слово отныне проверять все счета. На следующей неделе опять ошибка — на этот раз было приписано девятнадцать франков. Теперь уже по-настоящему обеспокоенный, Лагит заперся в кабинете со своими книгами и ведомостями и провел ужасное утро, заново все перебирая и подсчитывая, обливаясь потом и кляня все на свете, так как голова у него трещала от цифр. И в каждом итоге он обнаружил приписку в несколько франков. Это были ничтожные суммы в десять, восемь, одиннадцать франков. В последних счетах приписка составляла каких-нибудь три-четыре франка. Попался даже такой счет, где Бюрль смошенничал всего на полтора франка. Сопоставляя даты, майор обнаружил, что после пресловутого «урока» Бюрль вел себя прилично всего только одну неделю. Это открытие повергло Лагита в полное отчаяние.
— Черт подери! Черт подери! — вопил он, стуча кулаками по столу, когда оставался один. — Это еще почище!.. Фальшивые расписки Ганье, там хоть была смелость... Но на этот раз, черт возьми!.. Пасть так низко, чтобы уподобиться кухарке, наживающей каких-нибудь два су на провизии! Приписывать к счетам!.. Прикарманить каких-нибудь два франка!.. Да имей ты, черт тебя подери, хоть немного уважения к самому себе, скотина ты эдакая!.. По мне, уж лучше опустоши кассу и прокути все деньги с актрисами!..
Майора глубоко возмущала постыдная мизерность этих мошенничеств. К тому же его бесило еще, что он снова остался в дураках, и на этот раз его провели опять при помощи тех же фальшивых счетов, таким простым и вместе с тем глупым способом! Он поднялся с места и целый час взволнованно шагал по своему кабинету, не зная, как поступить, и громко бросая на ходу фразы:
— Что и говорить, конченый человек... Надо что-то предпринять... Даже если я каждое утро буду задавать ему трепку, уверен, что это все равно не помешает ему после полудня прикарманить какой-нибудь трехфранковик!.. Но где он, разрази его гром, проматывает все это? Никуда не ходит, ложится спать в девять часов, и все, кажется, у них так славно и прилично?.. Неужели у этой свиньи имеются еще какие-нибудь тайные пороки?
Снова сев за письменный стол, майор подсчитал, что недостача равняется пятистам сорока пяти франкам. Где взять эти деньги? Как на грех, приближалась ревизия. Достаточно, если их чудаковатому полковнику взбредет в голову проверить хотя бы один счет, чтобы сразу все открылось. И на этот раз Бюрлю крышка!
Эта мысль сразу же привела майора в себя. Он перестал ругаться и словно оцепенел, мысленно представив себе г-жу Бюрль такой же гордой и непреклонной в своем отчаянии. У него самого сердце разрывалось от жалости к ней.
— Что ж, ничего не поделаешь, — пробормотал он. — Прежде всего надо разобраться во всех плутнях этого мерзавца, а уж потом будем действовать.
Он отправился к Бюрлю на службу. С тротуара он заметил промелькнувшее в полурастворенной двери женское платье. Думая, что он напал на след, майор прокрался туда и стал прислушиваться. Это была Мелани. Он узнал ее грудной голос полнотелой женщины. Она жаловалась на «господ из диванной», упоминала о каком-то векселе, по которому не в состоянии была уплатить, говорила, будто у нее сидит судебный исполнитель и все ее имущество пойдет с молотка. Но так как капитан еле отвечал ей и твердил, что у него нет ни гроша, она в конце концов разразилась слезами. Она обращалась к нему на «ты», называла своим любимчиком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152