И аббату почудилось, что исполнились сроки, что могучие силы истины уже сокрушили собор св. Петра. Через сто или через тысячу лет, но это неминуемо должно совершиться, храм будет снесен до основания, исчезнет с темного горизонта. Пьер уже ощутил однажды, как шатается и трещит огромное здание; это произошло в тот волнующий день, когда он провел целый час на куполе собора, глядя сверху на Рим и сокрушаясь, что папство все еще упорно рядится в пурпур цезарей; он уже тогда предвидел, что храм католического бога обратится в развалины, как некогда обратился в развалины храм Юпитера Капитолийского. И вот свершилось, собор рухнул, усыпав обломками землю; сохранились только пять колонн главного нефа с остатком карниза да выступ апсиды. Среди руин гордо возвышались четыре опорных столба средокрестия, на которых покоился купол, — великолепные, массивные, нерушимые, как будто неподвластные времени. Но волны густого тумана катились все дальше, протекли еще столетия, и вот уже не осталось ничего. Исчезли, обрушились последние колонны, апсида, даже гигантские столбы. Прошло время, и ветер развеял их прах, придется, верно, произвести раскопки, чтобы отыскать под крапивой и бурьяном обломки разбитых статуй, мраморные плиты с высеченными на них надписями, о значении которых долго будут спорить ученые. И как некогда на Капитолии, среди заросших травой развалин храма Юпитера, так и здесь, на пустынной площади, будут пастись козы, объедая кустарники, в глубокой тишине знойного летнего дня, нарушаемой лишь жужжанием мух...
И только теперь Пьер окончательно понял свое полное поражение. Все кончено, наука одержала по-беду, от старого мира не осталось ничего. Взять на себя миссию великого еретика, долгожданного реформатора? К чему? Не значит ли это внушать людям новые несбыточные мечты? Отныне только одно казалось ему важным — вечная борьба науки с неведомым, ее упорные искания, исследования, которые постоянно уничтожают, искореняют в человеке веру в божественное, жажду сверхъестественного; и аббат задавался вопросом, восторжествует ли наука над религией, будет ли она в силах удовлетворить все запросы человечества? Потерпев крушение в своей апостольской миссии, Пьер чувствовал себя опустошенным, разбитым: умерла его вера, умерла надежда возродить старый католицизм ради нравственного и социального спасения общества, один только разум помог ему устоять. Аббат чуть было не поддался слабости; если он мечтал о новой книге, если решил пойти на это новое тяжкое и жестокое испытание, — значит, чувство опять взяло в нем верх над разумом. Душа матери говорила в нем, когда он плакал над страданиями несчастных, неудержимо стремился облегчить их муки, отвратить от них грядущие бедствия, и чувство милосердия заглушало в нем предостережения рассудка. Но теперь он слышал голос своего отца, трезвый, суровый голос разума, временно умолкший, который теперь вновь зазвучал громко и повелительно. Как и тогда, после Лурда, голос этот восставал против нелепостей, против пустых суеверий, призывал к здравому смыслу, то был голос разума. Только разум указывал Пьеру прямой и верный путь среди обломков древних верований, даже среди исканий и заблуждений самой науки. Только разум заставлял его страдать, только разум мог удовлетворить его запросы, и священник поклялся, что отныне он будет служить ему одному, как верховному властелину, будет верен ему даже ценою счастья и покоя!
Что предстояло ему теперь? Напрасно было искать ответ на этот вопрос. Впереди все было неясно, перед ним расстилался широкий мир в развалинах, сегодня он еще загроможден обломками прошлого, а завтра, быть может, обратится в пустыню. В Париже, в бедном предместье, Пьера ждал добрый аббат Роз, который еще во вчерашнем письме призывал его вернуться, вернуться скорее, чтобы помогать беднякам, любить их, утешать, который заклинал его уехать из Рима, столь блистательного издали, но глухого к призывам милосердия. Там, в приходе этого доброго, скромного священника, Пьер снова найдет множество несчастных, голодных, посиневших от холода ребятишек, пригреет их, как выпавших из гнезда птенцов, он опять увидит нищие, злополучные семьи, пьяных отцов, матерей-проституток, сыновей и дочерей, погрязших в пороке и преступлении, он вновь станет посещать дома, населенные бедным, голодным людом, где живут в омерзительной грязи, без мебели и белья, в уютной тесноте, в постыдном разврате, спят вповалку и сходятся где попало, по зову инстинкта, точно дикие звери. Потом начнутся зимние холода, бедствия безработицы, чахотка, уносящая в могилу более слабых и ожесточающая более сильных, которые с угрозой сжимают кулаки, мечтая о мщении. Потом, однажды вечером, в мрачной нищей комнате он, быть может, найдет распростертых на голом полу четверых детей, которые только в смерти нашли успокоение от мук голода: мать убила их и покончила с собой, прижимая последнего младенца к иссохшей груди без капли молока. Нет! Невозможно долее терпеть такую беспросветную нужду, самоубийства от голода в огромном Париже, утопающем в роскоши, пресыщенном развлечениями, где швыряют на ветер миллионы! Общественный строй прогнил до основания, все рушится, все залито кровью и грязью. Никогда еще Пьер не сознавал с такой ясностью, до чего смехотворна и бесполезна благотворительность. И вдруг ему послышался громкий призыв, долгожданное слово, которое после многих веков произнес наконец безгласный исполин, угнетенный, порабощенный народ, и слово это было «справедливость». Да, да, именно справедливость, а не милосердие!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253