Все с восторгом прислушивались, охваченные чувством прекрасного, которое, невзирая ни на что, живет в сердце каждого римлянина.
— Красотки становятся в народе большой редкостью, — заметил Морано. — Можно пройти весь Трастевере и не встретить ни одной. Но вот доказательство, что они еще существуют, по крайней мере одна.
— А как ее зовут, твою богиню? — улыбаясь, спросила Бенедетта, заинтересованная и восхищенная но менее остальных.
— Пьерина, — смеясь, ответил Дарио.
— И что же дальше?
Но тут на лице молодого человека появилось выражение растерянности и страха, как у ребенка, который, играя, увидел жабу.
— О,. не спрашивай, ужасная жалость... Нищета, такая нищета, что страшно становится!
Дарио из любопытства последовал за девушкой к мосту Святого Ангела и, перейдя его, попал в новый квартал, который еще только строился на месте Прати-ди-Кастелло; и тут, во втором этаже заброшенного дома, одного из тех, что, не успев просохнуть, уже развалились, он наткнулся на ужасное зрелище, от которого у него заныло сердце: целая семья — мать, отец, немощный старик дядя, пухнущие с голода дети заживо гнили в невообразимой грязи... Испуганно, как бы отстраняя страшное видение, Дарио подыскивал слова попристойнее.
— И вот я сбежал, смею заверить, что больше туда не пойду.
Все покачали головами. Наступило холодное, напряженное молчание. Морано произнес в заключение горькую фразу по адресу хищников из Квиринала, единственных виновников народной нищеты. Разве не собираются они сделать министром депутата Сакко, этого интригана, замешанного в разного рода сомнительных авантюрах? Это было бы верхом бесстыдства, предвестием близкого и неизбежного краха.
И только Бенедетта, припомнив книгу Пьера, прошептала, устремив на него взор:
— Бедняжки! Как это грустно! Но почему бы но сходить туда опять?
Пьер, который сперва испытывал какую-то неловкость и слушал рассеянно, был до глубины души потрясен рассказом Дарио. Он переживал сейчас то же, что в дни своей апостольской деятельности, своего пребывания в гуще парижской бедноты; сердце его защемило от жалости, когда и тут, в Риме, он столкнулся со страданиями обездоленных. И, помимо воли, у него вырвалось слишком громко:
— О, синьора, возьмите меня с собой, пойдемте вместе. Это так меня волнует!
Все взгляды обратились к аббату, его закидали вопросами, он почувствовал, что присутствующие обеспокоены его первым впечатлением, его мнением об их городе, о них самих. Ему советовали не судить о Риме по внешнему облику. Как все-таки понравился ему город? Что он успел в нем повидать? Что о нем думает? Пьер вежливо отнекивался, ссылаясь на то, что ничего еще не видал, даже не выходил из дому. Но все настаивали еще усерднее, и молодой священник отчетливо ощутил, что на него пытаются повлиять, стараясь внушить ему любовь к своему городу и восхищение им. Его осыпали советами, заклинали не поддаваться убийственному разочарованию, вооружиться терпением и ждать, когда Рим раскроет перед ним свою душу.
— Как долго рассчитываете вы пробыть у пас, господин аббат? — учтиво спросил чей-то приятный звонкий голос.
Спрашивал монсеньер Нани, он сидел в темном углу и заговорил впервые. Пьер уже давно заметил, что, с виду внимательно слушая болтовню старой дамы, сопровождавшей Челию, прелат не сводит с него очень живых синих глаз. Прежде чем ответить, Пьер взглянул на прелата; он увидел сутану с пурпурной каймой, лиловую шелковую перевязь вокруг пояса, отметил моложавую осанку Нани, хотя тому было уже за пятьдесят, его все еще русые волосы, прямой и тонкий нос, очень изящные и твердые очертания рта, ослепительно белые зубы.
— Недели две, возможно — три, монсеньер.
Вся гостиная зароптала. Как! Три недели? Он рассчитывает познакомиться с Римом за три недели! Да на это потребуется полгода, год, десять лет! Первое впечатление ошеломляет, чтобы оправиться от него, необходимо побыть подольше.
— Три недели! — пренебрежительно, как обычно, повторила донна Серафина. — Разве можно узнать и полюбить наш город за три недели? К нам возвращаются именно те, кто наконец нас узнал.
Не разделяя общего возбуждения, Нани ограничился только улыбкой. Он слегка помахал тонкой кистью руки, выдававшей его аристократическое происхождение. Пьер скромно пояснил, что приехал, чтобы похлопотать по одному делу, и как только с этим делом будет покончено, он уедет. Прелат, все так же улыбаясь, заключил:
— О, господин аббат, конечно, задержится. Надеюсь, он пробудет здесь, к нашему удовольствию, не три недели, а много дольше.
Хотя слова эти были произнесены учтиво и спокойно, они встревожили молодого священника. Что ему известно, этому прелату, что он хотел сказать? Склонившись к дону Виджилио, который молча сидел рядом, Пьер тихонько спросил:
— Кто он такой, монсеньер Нани?
Но секретарь ответил не сразу. Его иссушенное малярией лицо посерело еще больше. Обведя присутствующих горячечным взглядом, он убедился, что за ними никто не наблюдает, и только тогда прошептал:
— Асессор Священной канцелярии.
Этого пояснения было довольно; Пьер уже знал, что асессор, молча присутствующий по средам на заседаниях канцелярии, вслед за тем, вечером, является к его святейшеству с отчетом о делах, которые обсуждались в тот день. Эта еженедельная аудиенция, этот час, проведенный наедине с папой и позволяющий касаться любых вопросов, ставит асессора в особое положение, дает ему значительную власть. И к тому же должность эта соответствует кардинальской, асессор может быть впоследствии возведен в кардинальский сан.
Монсеньер Нани казался человеком очень простым и любезным;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253