Среди множества серых, невзрачных одеяний то тут, то там мелькала фиолетовая сутана какого-нибудь епископа, не пожелавшего расстаться со своей возлюбленной паствой; преобладали, однако, коричневые, черные, белые сутаны, бородатые или бритые лица черного духовенства. Справа и слева развевались хоругви, принесенные в дар папе различными ассоциациями и конгрегациями. Вздымалась зыбь людского моря, все громче шумел прибой, а потные лица, горящие глаза, алчущие рты дышали такой нетерпеливой любовью, что от тяжкого духа этого человеческого стада, казалось, сгустился и потемнел воздух.
Но внезапно Пьер заметил возле папского трона монсеньера Нани; завидев издалека молодого священника, тот стал делать знаки, чтобы он подошел; Пьер жестом скромно отклонил предложение, дав понять, что предпочитает остаться на месте, однако прелат настаивал, он послал служку и распорядился провести аббата через толпу. Когда наконец служка подвел к нему Пьера, Нани спросил:
— Почему вы не заняли свое место? Билет дает вам право находиться здесь, слева от престола его святейшества.
— Мне не хотелось беспокоить такое множество людей. И без того для меня большая честь...
— Нет, нет! Я не случайно предоставил вам это место. Я хочу, чтобы вы были в нервом ряду, увидели всю церемонию, ничего не упустили.
Пьеру оставалось только поблагодарить. И тут он заметил, что многие кардиналы и прелаты из папской свиты уже стояли в ожидании по обе стороны престола. Однако Пьер тщетно искал среди них кардинала Бокканера, тот появлялся в соборе св. Петра и в Ватикане лишь по определенным дням, когда этого требовало выполнение служебных обязанностей. Зато аббат узнал среди присутствующих широкоплечего крепыша, краснолицего кардинала Сангвинетти, который громко разговаривал с бароном де Фура. Но вот подошел неизменно предупредительный монсеньер Нани и указал Пьеру на двух других сановников церкви, влияние которых соответствовало их высокому положению; то были кардинал-викарий—кургузый толстяк с лихорадочно пылавшим лицом честолюбца, и кардинал-секретарь — здоровенный, коренастый, топорный: романтический тип сицилийского разбойника, предавшегося гибкой и вкрадчивой церковной дипломатии. В стороне, чуть подальше, стоял главный пенитенциарий, молчаливый, болезненного вида человек с серым, изможденным лицом аскета.
Пробило двенадцать. Толпа радостно всколыхнулась, глубокая зыбь прокатилась из залы в залу. Но тревога оказалась напрасной: то были всего лишь служки, они потеснили толпу, освобождая проход для кортежа. Внезапно из глубины первой залы донеслись возгласы, они раздавались все громче, ближе. На этот раз показался кортеж. Сначала отряд швейцарской гвардии в обычной форме, с сержантом во главе; потом служители с носилками, одетые в красное; затем прелаты папской курии, среди них — четыре тайных камерария. И, наконец, окруженный двумя взводами нобилей в полупарадных мундирах, одиноко шествовал святейший папа, с тусклой улыбкой на устах, медлительным взмахом руки раздавая направо и налево благословения. С выходом папы доносившиеся из соседних зал клики неистового, почти безумного обожания, ворвались в Залу беатификаций; потрясенная толпа, склонившись под благословение хрупкой белой руки, упала на колени, и люди, как бы сраженные, раздавленные явлением самого божества, истово распростерлись на полу.
Захваченный общим порывом, Пьер вместе со всеми безвольно опустился на колени. О, всемогущество, неодолимая заразительность веры, грозное дыхание потустороннего мира, чья сила удесятеряется благодаря царственному величию и пышности, в которые облекает их римская церковь! Окруженный кардиналами и свитой, Лев XIII уселся на трон; наступила глубокая тишина, и церемония началась, согласно принятому уставу. Сначала, преклонив колена, заговорил какой-то епископ, повергший к стопам его святейшества моления всех верных чад христианской церкви. Затем выступил председатель комитета, барон де Фура; он стоя прочитал длинную речь, изложив в ней задачи и цели настоящего паломничества, глубокое значение которого он пояснял, представляя его как протест политический и религиозный одновременно. У этого толстяка был тонкий, пронзительный голос, скрежещущий, точно пила; барон возвестил, что весь католический мир с прискорбием взирает на притеснения, коим вот уже четверть века подвергается папский престол; что народы, в лице своих паломников, горят желанием доставить утешение верховному и высокочтимому главе церкви, и вот богатый и бедный принесли каждый свой обол, самые убогие принесли свою лепту, дабы папство, гордое и независимое, процветало, презирая своих супостатов. Барон говорил также о Франции, оплакивал ее заблуждения, предрекал ее возврат к славным традициям прошлого, кичливо объявлял ее самой щедрой, великодушной деятельницей, чье золото и дары неиссякаемым потоком проливаются к ногам папы. Лев XIII поднялся, чтобы ответить епископу и барону. Папа заговорил гнусавым, но сильным басом, неожиданным в обладателе столь тщедушного тела. В нескольких словах он выразил свою признательность, сказал, как сердечно трогает его преданность папскому престолу со стороны различных наций. И хотя наступили тяжкие времена, грядущая победа не за горами. Явные признаки свидетельствуют, что народ возвращается в лоно благочестия, и придет конец беззаконию, и восторжествует церковь Христова во вселенной. Что же до Франции, — то разве она не старшая дщерь этой церкви? Разве не выказала она святому престолу достаточно знаков своей дочерней любви, и разве может он когда-нибудь лишить ее своего благоволения?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253