А потом очень тонко дал понять, что камни настолько восхитительны, что и не стоит выяснять, откуда они взялись.
Линч и Бристоу дружно вздохнули. Оба прекрасно знали, что коллекционеры, какими бы честными они ни были в повседневной жизни, при виде редкостной вещи легко теряют голову и не думают о ее происхождении.
– У меня было достаточно времени, чтобы внимательно рассмотреть камни. Они меня очень заинтересовали. Француз просил за все сто тысяч фунтов. Я предложил восемьдесят. И мы договорились встретиться еще раз. Это должно было произойти вчера, там же, то есть в "Мендорсе". Тем временем я попытался разузнать, откуда могли выплыть эти Звезды. Тщетно. Вчера я откровенно спросил об этом господина дела Рош-Кассель. Он ответил, что это фальшивые драгоценности и находятся во владении его семьи уже несколько веков, и больше не проронил ни слова. Впрочем, он мне казался вполне искренним... Но, откровенно говоря, у меня создалось впечатление, что этот человек немного не в своем уме...
Линч слушал Джона, не отводя от него глаз, а Бристоу быстро записывал.
– Ла Рош-Кассель согласился на мое предложение – восемьдесят тысяч фунтов – и должен был сегодня принести мне бриллианты. С тем, разумеется, условием, что даст подробные разъяснения по поводу их происхождения. Он обещал. Мы договорились встретиться в "Мендорсе" в два часа. Я спокойно завтракал, решив для себя, что, если камни окажутся из сомнительного источника, я всегда успею предупредить вас, Билл.
– Конечно, – проворчал Линч. – Вы не хуже меня знаете, Мэннеринг, что для этого вы и пальцем бы не шевельнули! Вы спрятали бы их среди прочих тайных сокровищ... и мы никогда бы о них не услышали!
– Меня просто угнетает, Линч, что вы столь низкого мнения о моей персоне! Ладно, дело не в этом. Господин де ла Рош-Кассель не пришел на свидание.
– И, возможно, тем лучше для вас, – меланхолично заметил Бристоу.
– Для меня – может быть, но никак не для него!
– Куда, черт возьми, вы клоните, Мэннеринг? Он что, нашел другого покупателя или передумал?
– Нет, дорогой мой Линч... не передумал... а переселился на другую планету...
Карандаш инспектора Бристоу покатился на пол, а Линч чуть не выронил трубку.
– Или, если вам так больше нравится, – умер, – невозмутимо закончил Джон. – Умер ровно в два часа дня, переходя улицу напротив "Мендорса". Сбившая его машина тотчас же исчезла. Я подошел слишком поздно, чтобы увидеть, как это произошло, но все-таки узнал мертвого де ла Рош-Касселя, когда его переносили в санитарную машину. И – мелкая деталь – скорее всего, без бриллиантов!
– Откуда вы можете это знать!
– Они лежали в довольно объемистом футляре, который ла Рош-Кассель носил в черной папке. Я расспросил дежурного полисмена, представившись ему другом инспектора Бристоу, и он был со мной очень любезен, – невинно улыбаясь, пояснил Джон. – Так вот, полисмен утверждал, что на месте происшествия никакой папки не обнаружили.
– Естественно!
Линч задумался, потом пожал плечами.
– Ба! Ваш новый приятель просто хотел предупредить, что принесет камни в другой раз. И по рассеянности не смотрел как следует по сторонам. Вот и все!
– Но он, знаете ли, вовсе не казался рассеянным. Скорее наоборот, был явно напуган, нервничал и все время озирался. К тому же у меня есть кое-что общее с Бристоу: ненавижу совпадения! Я совершенно уверен, что де ла Рош-Касселя убили, а Звезды украдены.
– Как он выглядел, этот ваш де ла Рош-Кассель?
– Господин лет пятидесяти. Высокий, подтянутый, очень изящный и хорошо воспитанный. Узкие холеные руки, седые волосы. Для француза довольно хорошо одет. Кроме того, замечательно говорил по-английски.
– Ладно, выясним. Вы, надеюсь, ничего от нас не скрываете?
– Разумеется, нет!
Ироничная улыбка исчезла с лица Джона, и он очень серьезно заметил:
– Добавлю, однако, что господин де ла Рош-Кассель мне нравился и что с вашей помощью или без нее, но я непременно выясню, убили его или нет, и если да, то кто это сделал.
Суперинтендант положил на стол трубку и попытался, без особого, впрочем, успеха, напустить на себя приличествующую случаю суровость.
– А я скажу, что каждый раз, когда вы совали нос куда не надо, вас спасало только чудо. Если вы подозреваете, что совершено преступление, то расследовать его – дело полиции. Я не желаю, чтобы кто-то путался у нас под ногами. И на вашем месте, Мэннеринг, я бы перестал строить из себя Дон Кихота!
Джон довольно непочтительно подмигнул.
– А на вашем месте, Линч, я бы занялся гимнастикой. Итак, я вам больше не нужен, господа?
– Нет. Но, вероятно, вам придется приехать и опознать тело.
– Я буду у себя или у Фаунтли на Портленд-плейс. Оба адреса вам хорошо знакомы, не так ли, Билл? До встречи!
С насмешливой улыбкой Мэннеринг как ни в чем не бывало вышел из кабинета.
Линч снова закурил трубку и недоуменно уставился на Бристоу.
– Ну, что вы об этом думаете, Билл?
– Тут что-то есть, – лаконично бросил инспектор.
– Да... С сегодняшнего вечера приставьте-ка кого-нибудь к вашему другу. Раньше – бесполезно. По крайней мере, надеюсь! Полагаю, у вас сложилось то же впечатление, что и у меня?
– Я его слишком хорошо знаю, сэр, и уверен: он что-то скрывает.
– Да, можно не сомневаться.
И полицейские не ошиблись.
* * *
– Ваша беда, дорогой мой, – излишний романтизм, – сказала Лорна Фаунтли. – Вы почти старомодны.
Джон с улыбкой смотрел на молодую женщину, удобно устроившуюся у его ног, раскинувшую на полу широкие складки юбки из белого джерси и потягивающую слегка разбавленное виски. В огромном величественном особняке Фаунтли стояла тишина.
1 2 3 4 5 6 7