Так почему?
Джейк краем глаза наблюдал за Бабуном. Тот слегка повел головой.
Джейк обернулся к Каплинджеру:
– Господин министр, мы в затруднении. Мы знаем, что вы «Минотавр», и имеем некоторое представление, возможно, ошибочное, о событиях последних месяцев. Четыре или пять человек погибли насильственной смертью. Жена мистера Таркингтона, Рита Моравиа – она пилот-испытатель, – чуть не погибла потому, что различные правоохранительные органы не смогли должным образом провести следствие и арестовать виновных на основании информации, которой давно располагали. Короче говоря, мы явились спросить, готовы ли вы обсудить с нами эти вопросы, прежде чем мы обратимся в ФБР и в прессу. Будем мы это обсуждать?
– А вы собираетесь сообщить информацию прессе?
– Смотря как повернется дело.
– Вы заметили, что о ФБР я не спрашиваю. Это меня не волнует… Ну, ладно!
Каплинджер хлопнул себя по коленям и поднялся. Бабун напрягся.
– Успокойся, сынок. Я употребляю на завтрак лейтенантов только в министерстве. Пойдемте сварим кофе, – Он направился в кухню.
Он налил воды в кофеварку. Поставил на газовую плиту и поднес спичку. Поместил наверх бумажный фильтр и засыпал три чайные ложечки кофе.
– Вы имеете право получить объяснение. Не юридическое право, а моральное. Я искренне сочувствую вашей жене, лейтенант. И сожалею о Луисе Камачо. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы действовать преждевременно. – Он пожал плечами. – Жизнь – сложная штука.
Каплинджер придвинул вертящийся стульчик к плите и сел на него.
– Три года назад, нет, уже четыре, один полковник КГБ перебежал в Соединенные Штаты. В газетах об этом не сообщалось, поэтому его фамилию я не назову. Он считал, что набит важной информацией, за которую мы отвалим ему тонну долларов и обеспечим роскошную жизнь на Западе. Деньги и документы он получил. Но информация его мало чего стоила. Однако он сказал кое-что, чему сам не придавал значения, но нам это показалось очень интересным.
Каплинджер проверил, не закипела ли вода в кофеварке.
– Года за три до своего бегства он заглянул в «Аквариум» – штаб-квартиру ГРУ, советской военной разведки. Что он там делал, неважно. Но ему пришлось зайти к генералу, который не ожидал посетителей. На столе у генерала лежал листок бумаги, на котором были написаны четыре имени. Полковник сумел прочесть эти имена до того, как генерал прикрыл бумажку подвернувшейся папкой.
На поверхности воды появились пузырьки. Каплинджер продолжал, следя за кофеваркой:
– Под гипнозом перебежчик смог вспомнить три имени из четырех. Одно из них нам было известно – В.Я. Цыбов.
Кофеварка засвистела. Протягивая к ней руку, Каплинджер сказал:
– Владимир Яковлевич Цыбов – это настоящее имя Луиса Камачо.
Он залил в воронку кипящую воду и наблюдал, как снизу вытекает черная жидкость.
– Луис Камачо был советский крот, глубоко законспирированный нелегальный агент, засланный сюда в двадцатилетнем возрасте. Он был полурусский-полуармянин, со смуглой кожей и выдающимися скулами, и прекрасно сходил за американца мексиканского происхождения. Правда, по-испански он говорил едва-едва, но какая разница. Согласно легенде, его предки жили здесь с тех пор, как Техас стал штатом. Цыбов, он же Камачо, учился в Техасском университете и закончил его с отличием. Днем он работал, а вечерами изучал право. Он поступил в ФБР. Просто смешно, – Каплинджер покачал головой, – как смуглый испано-американец попал в ФБР в гуверовские времена, когда туда брали только чистейших белых. Но Гуверу тогда не нравилось, что сельскохозяйственные рабочие-чиканос в Калифорнии организуют профсоюзы, и ему нужны были агента среди них. Вот таким образом приняли Луиса Камачо.
Каплинджер рассмеялся:
– Гувер, у которого антикоммунизм носил параноидальный характер, взял в ФБР советского шпиона! Конечно, они пытались проверить прошлое Камачо, его данные тщательно анализировались в Вашингтоне. Но агенты ФБР – все белые англосаксонские протестанты, расово чистые, в темных костюмах и с короткой стрижкой – не могли найти общего языка с чиканос в Далласе и Сан-Антонио. Поэтому они, чтобы не признаваться в неудаче перед Стариком, писали в рапортах, что все в порядке. Так появился новый сотрудник ФБР. Как вам сделать кофе?
Ройс Каплинджер достал молоко из холодильника и добавил в кофе Бабуну. С чашками они перешли обратно в кабинет.
– На чем я остановился?
– Камачо был глубоко законспирированным агентом.
– Ну да. Будучи способным и компетентным, он рос по службе, насколько позволяла расовая политика внутри ФБР, то есть не очень высоко. Но, как ни странно, Луис Камачо полюбил Америку. Но это уже другая история. – Каплинджер отставил чашку. – Да нет, наверное, надо об этом сказать. Луис был очень необычный человек. Луис…
– В списке были еще три имени, – раздраженно перебил его Бабун. Всем своим видом он выказывал неприязнь к Каплинджеру.
– Ах, да, – Каплинджер задумчиво взглянул на лейтенанта. – Еще три имени: два из них перебежчик вспомнил, одно не смог. Все дело в том, что мы не знали, кто эти трое. Цыбов стал Камачо, и Советы считали, что он их человек и они задействуют его, когда потребуется. Они не знали, что Камачо еще десять лет назад сам, добровольно, рассказал о себе властям.
Каплинджер переводил взгляд с одного собеседника на другого.
– Понимаете, в чем проблема. У Советов еще три глубоко законспирированных агента в Америке. А мы не знаем, кто они! Разумеется, координационный комитет по разведке занялся этим. Что можно было сделать?
– И таким образом вы стали «Минотавром».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161