Я сама агроном…
Он сухо поглядел на Анну.
— Здесь вам не сельхозотдел. Здесь райком, и вы прежде всего партработник.
— Иван Степанович…
— Вам было сказано?
— Я все взвесила, прежде чем принять решение.
Тарабрин откинулся на спинку кресла.
— Анна Андреевна, я задам вам лишь один вопрос: кто здесь первый секретарь — вы или я?
Анне не хотелось ответить так, как хотелось Тарабрину. Не хотела она отвечать, как школьница, что, мол, вы, конечно, а я только старалась…
— А я здесь что — пешка? — вызывающе ответила Анна. — Я вас уважаю, Иван Степанович, но ведь и я тоже.
— Я вас слушаю, слушаю, — холодно произнес Тарабрин. — Объясняйтесь.
— Я привыкла доверять людям, вот мое объяснение, — сказала Анна.
— Доверять, но и проверять, — поправил Тарабрин. — Вы забыли это партийное правило.
— Не каждый день и не по всякому поводу, — отрезала Анна. — Недоверие к людям меня не устраивает.
Тарабрин побледнел. От удивления и от возмущения Вот как она заговорила! Вот тебе и скромный, уступчивый агроном из «Рассвета»…
— Вас? — иронически переспросил Тарабрин.
— Не меня лично… — Анна спохватилась. — По-моему, это не устраивает партию…
Тарабрин не повышал голоса, не менял позы.
— Рано вы стали говорить за партию!
— А я всегда за нее говорила, — тихо сказала Анна. — Вы не помните, а я помню, как вы у меня, у беспартийной, грозились отнять партбилет.
Тарабрин с интересом посмотрел на собеседницу.
— Кажется, я ошибся в вас…
— Нет, — ответила Анна. — Ни я в вас, ни вы во мне не ошиблись, дело у нас с вами одно.
XXXVII
Второе столкновение с Тарабриным у Анны произошло из-за масла, из-за коровьего масла, которого сурожцы не видели в продаже уже несколько месяцев.
Анна пришла на работу, развернула районную газету и так и ахнула! Полугодовой план по сдаче молока выполнен! Июнь еще не кончился, а план выполнен. Сто процентов. Даже с какими-то десятыми. Анна знала положение дел в районе. С кормами на фермах не густо, надои невелики, район не мог выполнить план. К концу июня должны были набрать девяносто пять, девяносто шесть процентов. И то хорошо. А тут — на тебе!
Анна принялась изучать сводку.
«Красный партизан» — на последнем месте. Семьдесят процентов. Правильно. У них ни кормов, ни голов… За чей же счет выполнен план? На первом месте «Ленинский путь». Сто двадцать. Ну, допустим, там люди оборотистые. Впрочем, у них с кормами лучше, чем у других. «Рассвет»… Сто девять… Враки! Что касается «Рассвета», Гончарову не проведешь, Анна не хуже Мосолкиной знает положение дел в «Рассвете». С кормами там уже весною было туговато. Не могли они выполнить…
Анна позвонила в «Рассвет». Вызвала Челушкина. Челушкин сменил ее на посту секретаря парторганизации.
— Григорий Федорович, откуда вы столько молока взяли?
Он замялся.
— Марья Филипповна надоила.
— Нет, серьезно.
Челушкин задал дипломатический вопрос:
— А вы для чего — хвалить или ругать?
— Ну как же хвалить, когда это невозможно?
Она почувствовала, ее собеседник задумался.
— Анна Андреевна, я итоги не подбивал. По-видимому, набрали. Василий Кузьмич с Малининым считали. Я ведь надои не проверяю…
Раздражение все сильнее овладевало Анной.
— Позовите-ка к телефону Мосолкину. Найдите ее, и пусть она мне позвонит. Впрочем, нет… — Анна передумала. — Григорий Федорович, не говорите, что я звонила. Я сама приеду…
Она еще не очень-то ясно отдавала себе отчет, почему сообщение о выполнении полугодового плана по молоку привело ее в такое раздражение. Очень уж кстати была эта сводка. Дела в районе шли не блестяще. Район, правда, не числился в отстающих, но и хвастаться было нечем. В области давно поговаривали, что Тарабрин засиделся в Суроже. Сводка по молоку на какое-то время затыкала критикам рты.
На войне малейший самообман нередко приводил людей к гибели. Обман нарастает, как лавина. Ложь ложью погоняет. Сводка о молоке была фальшивой. Анна еще не знала подробностей, но это-то она знала. Не упоминайся в сводке «Рассвет», она, может быть, прошла бы мимо, но «Рассвет» не мог выполнить план на сто девять процентов…
Она позвонила Тарабрину.
— Иван Степанович, хочу съездить в «Рассвет».
Тарабрин даже не спросил — зачем.
— Пожалуйста. Можете взять машину. Я буду в городе.
В Мазилове Анна проехала прямо на ферму.
— Ну как, девочки, дела?
Дневная дойка только что кончилась. Зоя Черемисина, одна из лучших доярок, откинула с ведер марлю.
— Смотрите. Это от всей моей группы.
— Маловато.
— Кормим слабо.
— А вас премировать собираются.
— Не откажемся…
Анна нашла Мосолкину.
— Марья Филипповна, как у вас план?
— Что-то около ста.
— А в Кузовлеве?
— Поменьше.
— А как же в сводке?
— А это уж вы Василия Кузьмича спрашивайте…
Василий Кузьмич был где-то на сенокосе, его нашли, привели, он вошел обрадованный, улыбающийся. Он уважал Анну, считал ее чуть ли не представителем «Рассвета» в райкоме.
— Василий Кузьмич, откуда такие проценты?
Поспелов невозмутим.
— А это мы немножко вперед. Перестраховываемся.
— Да, но откуда их взяли?
В глазах Поспелова мелькнула лукавая улыбка.
— Ловкость рук, и никакого мошенства. Резервы, резервы, Анна Андреевна…
Анна нахмурилась.
— Я серьезно спрашиваю. Спрашиваю вас как секретарь райкома. Откуда вы взяли молоко? Было молоко или это приписка?
Поспелов вдруг понял, что Анна не шутит, что она рассержена, и заерзал на стуле, как грешник на сковороде.
— Было, Анна Андреевна, было. Честное слово, — как-то невнятно пробормотал он. — Купили. Купили и сдали в счет плана.
Анна окончательно помрачнела.
— У кого?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90