ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Такие героини оживляют повесть, оттеняя схематизм сюжета.
Сюжет… Чувствуется, что для “Букета алых роз” Овалов поскупился на полет фантазии. Фабула повести несравнима с “Голубым ангелом” и “Медной пуговицей”. В “Букете” важнее общая картина, которая должна производить впечатление сенсации. Головоломных тайн на этот раз нет. Следствие движется не без затруднений, но по предсказуемой колее. Немного жаль, что повесть с таким многообещающим названием (“Букет алых роз” — это броско, что очень неплохо для шпионской повести) не стала большой удачей маститого детективиста.
3
Повесть написана по иным канонам, нежели “Голубой ангел” и “Медная пуговица”. В “Букете” куда больше документализма, автор настаивает на политической актуальности своего произведения, намекая то на судьбу летчика Пауэрса, то на другие “сенсации дня”. Сказочный дух пронинских рассказов и повестей поменялся на фельетонную саркастическую обстоятельность. Кажется, что Овалов имел в виду именно “Букет”, когда утверждал, что готов щелкать свои детективы, как орешки, выпуская по штуке за месяц… Может быть, и сам автор невысоко ставил “Букет алых роз” и именно поэтому в этой повести даже не стал упоминать всуе имени великого контрразведчика, своего любимого героя. Мастерски запутанного сюжета, за который “Медную пуговицу” хвалил Виктор Шкловский, в “Букете” мы не найдем. Установка на изложение реальных событий — пусть и в художественной обработке — была объявлена в авторском предисловии к повести: В 1957 году в московских газетах появились сообщения о высылке из пределов Советского Союза нескольких иностранных дипломатов, занимавшихся деятельностью, несовместимой с их официальным положением. Почти одновременно с этими сообщениями были опубликованы показания нескольких шпионов и диверсантов, засланных в Советский Союз одной иностранной разведкой. Овалов утверждает, что участились факты возвращения в СССР людей, угнанных в войну и завербованных иностранной разведкой. История одного из таких “возвращенцев” показалась мне любопытной и даже поучительной, и я изложил ее в виде повести, изменив только собственные имена. Очень показательное признание. Игра в документализм не была свойственна Льву Овалову — в этом смысле “Букет алых роз” остался единственным исключением. Другие авторы (в основном — из числа более молодых преемников Овалова) постоянно оснащали романистику мнимыми или подлинными документами. С особенным рвением этот прием использовал Юлиан Семенов — любимец читателей семидесятых-восьмидесятых годов. Несмотря на журналистский опыт, Овалов неуютно себя чувствовал в мире реальных шпионов, дипломатов и чекистов. Его стихия была связана с писательским артистизмом. Скованный сюжет документальной повести, жизнеподобные и фотографически плоские герои не могли удовлетворить писателя. И он отводил душу в шутках, в репризах, по-кукрыниксовски вышучивая наших врагов. В тех романах и рассказах, где майор Пронин действует напрямую, живьем — со страниц старого детектива и поныне льется музыка, исходит романтика тайны. В “Букете алых роз” немало упоминаний музыкальных произведений — но, несмотря на обаяние рок-н-ролла, литературной музыки в этой повести не хватает.
Парадоксально, но сегодня “Букет алых роз” интересен именно в силу своих литературных упущений. В повести действительно немало точных примет эпохи, которые за прошедшие пятьдесят лет из стекляшек превратились в алмазы ретро. Даже тенденциозность автора, его политическая ангажированность (Овалов не скрывал своих коммунистических убеждений, и нам не следует их ретушировать) интересна как точный срез общественного мнения того времени. Ведь ничто так не показывает предпочтения и рефлексы общества, как массовая культура. Другое неоспоримое достоинство повести — юмор. Автору всякий раз удается неожиданной и свежей шуткой, яркой репризой расцветить предсказуемый ход событий, раскрасить черно-белые образы. Вот, например, телефонная беседа законспирированного чекиста со стильной чувихой — диалог и авторский комментарий: “Галиночка? — сказал он. — Здравствуйте. Это Дмитрий Степанович. Откуда? Конечно, из института. Ну, у нас одну работу можно делать десять лет, никто и не спросит. Что вы сегодня делаете вечером? Ах, заняты? С Эджвудом? Жаль. Почему жаль? Потому, что я научился танцевать рок-н-ролл. Очень интересно… Ах вы тоже хотите? А как же Эджвуд? Ну хорошо. Куда? В кафе на улицу Горького? Хорошо. Буду. Нет, обязательно буду. Целую. Немодно? Что немодно? Ах целоваться не модно? Ну, тогда…” — он плоско сострил, Галина засмеялась. Плоские остроты, очевидно, были в моде.
Фельетон? Мы уже назвали это слово. Но все-таки фельетон первоклассный, не зря в двадцатые годы Овалов сотрудничал в “Комсомольской правде”. Журналистский нюх на актуальную репризу не покинул писателя и в генеральском возрасте. Достоинства повести — это достоинства фельетона.
Начало “Букета алых роз” интригует. Автору удается увлечь нас своеобразной экзотикой с примесью острого политического детектива. Напряжение холодной войны затрагивает патриотический нерв в каждом из бывших, настоящих или будущих советских людей и вызывает снисходительные улыбки внутренних эмигрантов. Скитания неприкаянного Анохина, его страх перед Жадовым — матерым диверсантом с фашистским прошлым — показаны достоверно и динамично. Мы уже ожидаем необычных приключений в Советском Союзе. Завязка многообещающая: засланный в СССР агент Анохин, русский человек, волей горькой судьбины оказавшийся в иностранной разведке, раскаивается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Сюжет… Чувствуется, что для “Букета алых роз” Овалов поскупился на полет фантазии. Фабула повести несравнима с “Голубым ангелом” и “Медной пуговицей”. В “Букете” важнее общая картина, которая должна производить впечатление сенсации. Головоломных тайн на этот раз нет. Следствие движется не без затруднений, но по предсказуемой колее. Немного жаль, что повесть с таким многообещающим названием (“Букет алых роз” — это броско, что очень неплохо для шпионской повести) не стала большой удачей маститого детективиста.
3
Повесть написана по иным канонам, нежели “Голубой ангел” и “Медная пуговица”. В “Букете” куда больше документализма, автор настаивает на политической актуальности своего произведения, намекая то на судьбу летчика Пауэрса, то на другие “сенсации дня”. Сказочный дух пронинских рассказов и повестей поменялся на фельетонную саркастическую обстоятельность. Кажется, что Овалов имел в виду именно “Букет”, когда утверждал, что готов щелкать свои детективы, как орешки, выпуская по штуке за месяц… Может быть, и сам автор невысоко ставил “Букет алых роз” и именно поэтому в этой повести даже не стал упоминать всуе имени великого контрразведчика, своего любимого героя. Мастерски запутанного сюжета, за который “Медную пуговицу” хвалил Виктор Шкловский, в “Букете” мы не найдем. Установка на изложение реальных событий — пусть и в художественной обработке — была объявлена в авторском предисловии к повести: В 1957 году в московских газетах появились сообщения о высылке из пределов Советского Союза нескольких иностранных дипломатов, занимавшихся деятельностью, несовместимой с их официальным положением. Почти одновременно с этими сообщениями были опубликованы показания нескольких шпионов и диверсантов, засланных в Советский Союз одной иностранной разведкой. Овалов утверждает, что участились факты возвращения в СССР людей, угнанных в войну и завербованных иностранной разведкой. История одного из таких “возвращенцев” показалась мне любопытной и даже поучительной, и я изложил ее в виде повести, изменив только собственные имена. Очень показательное признание. Игра в документализм не была свойственна Льву Овалову — в этом смысле “Букет алых роз” остался единственным исключением. Другие авторы (в основном — из числа более молодых преемников Овалова) постоянно оснащали романистику мнимыми или подлинными документами. С особенным рвением этот прием использовал Юлиан Семенов — любимец читателей семидесятых-восьмидесятых годов. Несмотря на журналистский опыт, Овалов неуютно себя чувствовал в мире реальных шпионов, дипломатов и чекистов. Его стихия была связана с писательским артистизмом. Скованный сюжет документальной повести, жизнеподобные и фотографически плоские герои не могли удовлетворить писателя. И он отводил душу в шутках, в репризах, по-кукрыниксовски вышучивая наших врагов. В тех романах и рассказах, где майор Пронин действует напрямую, живьем — со страниц старого детектива и поныне льется музыка, исходит романтика тайны. В “Букете алых роз” немало упоминаний музыкальных произведений — но, несмотря на обаяние рок-н-ролла, литературной музыки в этой повести не хватает.
Парадоксально, но сегодня “Букет алых роз” интересен именно в силу своих литературных упущений. В повести действительно немало точных примет эпохи, которые за прошедшие пятьдесят лет из стекляшек превратились в алмазы ретро. Даже тенденциозность автора, его политическая ангажированность (Овалов не скрывал своих коммунистических убеждений, и нам не следует их ретушировать) интересна как точный срез общественного мнения того времени. Ведь ничто так не показывает предпочтения и рефлексы общества, как массовая культура. Другое неоспоримое достоинство повести — юмор. Автору всякий раз удается неожиданной и свежей шуткой, яркой репризой расцветить предсказуемый ход событий, раскрасить черно-белые образы. Вот, например, телефонная беседа законспирированного чекиста со стильной чувихой — диалог и авторский комментарий: “Галиночка? — сказал он. — Здравствуйте. Это Дмитрий Степанович. Откуда? Конечно, из института. Ну, у нас одну работу можно делать десять лет, никто и не спросит. Что вы сегодня делаете вечером? Ах, заняты? С Эджвудом? Жаль. Почему жаль? Потому, что я научился танцевать рок-н-ролл. Очень интересно… Ах вы тоже хотите? А как же Эджвуд? Ну хорошо. Куда? В кафе на улицу Горького? Хорошо. Буду. Нет, обязательно буду. Целую. Немодно? Что немодно? Ах целоваться не модно? Ну, тогда…” — он плоско сострил, Галина засмеялась. Плоские остроты, очевидно, были в моде.
Фельетон? Мы уже назвали это слово. Но все-таки фельетон первоклассный, не зря в двадцатые годы Овалов сотрудничал в “Комсомольской правде”. Журналистский нюх на актуальную репризу не покинул писателя и в генеральском возрасте. Достоинства повести — это достоинства фельетона.
Начало “Букета алых роз” интригует. Автору удается увлечь нас своеобразной экзотикой с примесью острого политического детектива. Напряжение холодной войны затрагивает патриотический нерв в каждом из бывших, настоящих или будущих советских людей и вызывает снисходительные улыбки внутренних эмигрантов. Скитания неприкаянного Анохина, его страх перед Жадовым — матерым диверсантом с фашистским прошлым — показаны достоверно и динамично. Мы уже ожидаем необычных приключений в Советском Союзе. Завязка многообещающая: засланный в СССР агент Анохин, русский человек, волей горькой судьбины оказавшийся в иностранной разведке, раскаивается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41