Я переложил пистолет в левую руку и, решив, что пора кончать, со всего размаху въехал ему правой по подбородку. Бедняга прогнулся назад, на ватных ногах отступил на пару шагов и осел на пол, вытянув ноги и опустив обмякшие руки на колени. Так он сидел пару минут, потом завалился на бок и замер.— А говорил, одной рукой, — обиженно пропыхтел один из дружков, здоровый блондин с бычьей шеей.— Я имел ввиду одновременно, — пожал плечами я и снова переложил пистолет в правую руку.Костяшки пальцев слегка онемели, и я подумал, что завтра рука наверняка распухнет. Лоб немного вспотел, мышцы разогрелись и приятно вздулись от притока крови. Я чувствовал себя великолепно. Смотри, Красная Роза, я готов к встрече с тобой.— Поднимите его, — бросил я. — И выведите отсюда к чертовой матери.Рыжий все еще продолжал закрывать руками окровавленное лицо. Остальные трое поставили вожака на ноги и поволокли к двери. Все пятеро опустили головы, подыскивая слова, чтобы ретироваться с достоинством. Наконец, блондин нашелся:— Мы знаем, где тебя найти, — пригрозил он.— Вы и сегодня знали, — улыбнулся я. — Видите, что из этого вышло.Ни у кого больше не нашлось возражений. Они молча выволокли культуриста за дверь и ушли.Я сунул пистолет обратно в наплечную кобуру, зашел в умывальник и несколько минут держал руки под струёй холодной воды. Потом ополоснул лицо, вытерся и, подойдя к окну, выглянул на перекресток Беркли и Бойлстон и несколько раз глубоко вздохнул. * * * «...Похоже, он может довериться ей. Он мог говорить с ней о таких вещах, о которых никогда не рассказывал ни одному человеку. О том времени, когда он ходил в школу. О матери. Она никогда не говорила сама. Так было нужно. Что-то типа обета молчания... Всегда легче держать рот на замке». — Моя мать всегда говорила, что женщины обязательно высосут из меня все, что можно. Она чуть улыбнулась и кивнула. — Я думаю, она имела в виду деньги. Что они будут идти со мной за деньги. — А у вас было много денег? — У меня? Нет. У отца было немного, но у меня — никогда. Ну, то есть я был ребенком. У детей нет денег. Сегодня на ней был светло-серый костюм с высоким круглым воротником, украшенным жемчугом. Чулки и туфли были белыми. — Но, может, они могли высосать из вас и кое-что еще? — спросила она. — В каком смысле? Она пожала плечами. — Мне всегда становилось как-то не по себе, когда она это говорила. Ну, что никто не пойдет со мной, ну, понимаете, просто так. И я чувствовал себя последним болваном и думал, что любая девчонка высосет из меня все, что можно, а я буду слишком слабым, чтобы остановить ее. — Слабым, — повторила она. Это был не вопрос, но и не утверждение. — Глупо, конечно. Она кивнула. — Но когда я был мальчишкой, эти слова и эти мысли заставляли меня очень бояться девчонок. — Угу. — Иногда я, бывало, начинал фантазировать... — Его вдруг захлестнула волна страсти и почти сексуального возбуждения: еще никогда он не был так близок к откровению. — Я представлял, что связываю их. — От возбуждения он едва мог говорить. Она молчала. «Я бы с удовольствием связал и тебя, — подумал он. — Если бы взял с собой веревку. Я бы поднял тебя на ноги и связал». — А как вы считали, что именно могли высосать из вас девочки? — наконец спросила она. Он чуть не кончил от возбуждения. — Меня самого, — ответил он каким-то чужим голосом. — Они могли высосать меня самого. — Откуда? — Из нее. — Голос как будто отделился от него и звучал сам по себе, странным эхом разносясь по кабинету. Глава 21 Мы с Сюзан сидели в уютной кабинке ресторана «Дейвио» на Ньюберн-стрит и обедали. Сюзан так приучила себя к красному вину, что могла запросто осушить стакан в один присест. На столе стояла бутылка «Шианти» и два салата.Но она отпила не больше грамма «Шианти» и поставила стакан.— Ммм, — одобрительно кивнула она.— Мы отобрали из твоих клиентов семерых. Семерых возможных, — сообщил я.— Возможных убийц Красных Роз?— Тех, кто мог подбросить тебе розу и убежать.— Но как вы это сделали?— Мы дежурили под домом и следили за каждым, кто подходил под описание.— Кто это «мы»?— Квирк, Белсон и я. Хоук сидел с тобой.— Потому что ты был единственным, кто видел его.— Да, — ответил я.— Засветились?— Нет. Ни один не заподозрил, что за ним следят. — Я вручил ей листок с семью отпечатанными на машинке фамилиями. Но Сюзан даже не взглянула на него.— Я тоже думала над этим вопросом, кто это может быть, — сказала она. — Чтобы убежать от тебя, ему нужно было иметь кое-какие физические качества.Я кивнул. В вазочке лежал хлеб. Я отломал маленький кусочек и доел салат.Сюзан взглянула на список.— Да, — согласилась она. — Некоторых из них я тоже отметила. А остальных вы отбросили, потому что они не похожи на человека, за которым ты гонялся — прежде всего по росту?— Правильно.— Жаль. Очень жаль, что наши профессии вдруг так пересеклись. И все это именно после того, как мы только-только ощутили весь вкус личной жизни.— Знаю, — ответил я. — Но придется как-то смириться с этим. И похуже бывало.— Да. — Она сделала еще один крошечный глоток «Шианти». — Придется. Но мы справимся. Это похоже на тот случай, когда проблема проходит одновременно сквозь деловую и личную сторону жизни. Причем затрагивает самую сердцевину наших отношений.— Я знаю.— Но мы сможем любить друг друга так же, как раньше. Ведь каждый из нас может существовать самостоятельно. В то время, как мы вместе образуем единое целое.Официант принес горячее и унес тарелки из-под салата. Когда он ушел, Сюзан продолжала:— Знаешь, все это очень нарушает мою самостоятельность. Я никогда не нахожусь одна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45