Мне казалось, что и завтра нам предстоит бесцельно слоняться от магазина к магазину.Так и получилось. Целый день мы мотались по Калверстраат. Я разглядывал попадавшиеся витрины с такой дотошностью, что в конце концов выучил цены на все продававшиеся товары. За день я съел пять сэндвичей: три, потому что хотел есть, а два — от нечего делать. Наиболее интересными событиями дня стали два посещения общественного туалета на улице Рокин рядом с Главным туристическим бюро.Вечером мы отправились поесть в ресторан «Бали» на Ляйдсестраат, где подавали индонезийские блюда. Мы насчитали два с половиной десятка блюд из мяса, овощей и риса. Естественно, мы пили «Амстель». Даже Хоук. Шампанское мало подходит к индонезийской кухне. Отхлебнув пива, Хоук обратился ко мне:— Спенсер, сколько еще мы будем мотаться около этого чертова книжно-сексуального магазина?— Не знаю, — ответил я. — Прошло всего два дня.— Послушай, мы ведь даже не знаем, там она или нет. С таким же успехом можно расхаживать перед какой-нибудь почтенной старушенцией.— Но ведь туда в течение двух дней никто не входил и не выходил, соответственно. Тебе не кажется это странным?— А может, там никто и не живет?Я ел говядину с арахисом.— Подождем еще денек, а потом проверим. Договорились?Хоук только кивнул.— Я бы зашел да посмотрел, — пояснил он. — Куда как лучше, чем без толку болтаться по улице.— Я же говорил, что ты активная личность. Я не ошибся, — сказал я в ответ.— Кто бы сомневался, — хмыкнул Хоук. — Я предпочитаю делать все быстро.В отель мы возвращались по Ляйдсестраат, бурлящей ночной жизнью; музыка сопровождала нас до самого «Мариотта». Фойе почти опустело. Два парня, игроки какой-то южноамериканской футбольной команды, мирно дремали в креслах. Посыльный, навалившись на стойку, разговаривал о чем-то с администратором. Тихая музыка, доносящаяся из ночного бара, была продолжением звуков улицы. Мы молча поднялись на восьмой этаж. На двери нашего номера висела табличка «Не беспокоить». Я взглянул на Хоука, тот недоуменно пожал плечами. Мы такой таблички не вывешивали. Я приложил ухо к двери и прислушался. Отчетливо различил скрипение кровати и что-то, напоминающее тяжелое дыхание. Я поманил Хоука рукой, и он тоже припал к двери.Наш номер был последним перед поворотом, и я жестом пригласил Хоука в соседний коридор.— Судя по звукам, у нас в номере крутят эротический фильм, — высказался Хоук. — Как ты думаешь, в нашем номере кто-то занимается сексом?— Это же полный идиотизм! — воскликнул я.— Может быть, горничная, видя, что нас целый день нет, пригласила туда своего дружка, чтобы поиметь полное удовольствие?— Если ты допускаешь такую мысль, то наверняка есть люди, которые не только так думают, но и поступают, — размышлял я. — Только мне трудно в это поверить.— Можно подождать, пока они выйдут оттуда. Если там кто-нибудь удовлетворяет свою телку, не может же это длиться вечно.— С тех пор как я приехал в Европу, только и делаю, что прячусь в гостиничных коридорах и мотаюсь по улицам. Мне это надоело.— Ну тогда давай вперед, — предложил Хоук, вытаскивая обрез из-под пиджака.Я вынул ключ из кармана, и, завернув за угол, мы направились к номеру. Коридор был пустынен.Хоук занял позицию лежа прямо перед дверью; прицелившись, он кивнул. Я как можно тише повернул ключ в двери, стараясь не попадать на линию огня, и толкнул дверь. Револьвер — на изготовку.— Боже праведный, — пробормотал Хоук и мотнул головой в глубину комнаты.Я проскользнул внутрь, прижимаясь к стене. На полу валялись двое мертвых парней, а на кровати лежала Кэти. Она была жива, хоть и связана. Я пинком открыл дверь ванной. Никого. Левой рукой Хоук уже закрывал входную дверь. В правой он все еще держал наготове свой обрез — так, на всякий случай. Я вышел из ванной.— Никого и ничего, — констатировал я, засовывая револьвер обратно в кобуру.Хоук присел возле двух неподвижно лежащих тел.— Оба готовы, — сообщил он мне.Я молча кивнул в ответ. Кэти лежала на кровати со связанными за спиной руками. Ноги были опутаны веревкой. Такая же веревка охватывала ее талию и плотно прижимала Кэти к кровати. Рот был залеплен клейкой лентой.Взглянув на нее, Хоук обрадовался:— Так вот что мы слышали. О сексе никто и не помышлял. Это Кэти пыталась освободиться.В подтверждение этих слов Кэти издала низкий придушенный звук возмущения и снова задергалась, пробуя ослабить путы.— Кто же прикончил этих двух молодцов? — задал я вопрос то ли Хоуку, то ли себе.— Каждый из них получил пулю в затылок, чуть ниже уха. Дырочка очень маленькая.— Калибр все тот же?— Скорее всего, да. Времени прошло порядком. Они успели остыть.У Кэти на правом бедре было приклеено письмо. Лента, держащая его, совпадала с той, что стягивала ее губы. Я потянул конверт.— Может, мы выиграли эту куколку в лотерею? — предположил я.— Готов поспорить, что нет, — моментально отреагировал Хоук. Он все еще держал наготове обрез, но не так напряженно, как раньше.Я вскрыл записку. Кэти извивалась на кровати, продолжая издавать возмущенные звуки. Хоук читал записку, заглядывая мне через плечо. Там говорилось: "Нам предстоит огромная работа, вы же встали на нашем пути. Если бы у нас было время, мы бы избавились от вас. К сожалению, убить вас непросто, особенно черномазого. Поэтому мы оставляем вам то, за чем вы так упорно охотились. Этих двоих (последних из вашего списка) мы сами пустили в расход. Возможно, я еще пожалею, что оставляю в живых женщину, но я оказался более сентиментальным, чем нужно. Мы испытывали друг к другу нежность, и я не могу убить ее. У вас больше нет причин разыскивать нас в дальнейшем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54