Не отвергай своего наследия, это-дар богов.
Дункан увидел боль и страх на лице Аликс и ласково, почти нежно коснулся ее дрожащих рук:
– Если ты хочешь отдохнуть, я могу окончить рассказ в другой раз.
– Нет! – яростно выкрикнула она. – Нет, теперь я хочу знать все! Он убрал руку.
– Так слушай. Хэйл был убит в кумаалин солдатами Шейна – чего, собственно, с самого начала и хотел Шейн. Линдир, носившая в то время ребенка, вернулась к своему жехаану, пытаясь вымолить его сочувствие и понимание. Она хотела, чтобы у ее ребенка был кров над головой, – Дункан помрачнел. – Мухаару был нужен наследник. У него не было сына, а его жена была бесплодна. Если бы у Линдир родился мальчик, наследником стал бы он.
Аликс ощутила, что ее бьет озноб, она начинала понимать. – Но она родила не сына…
– Нет. У Линдир родилась дочь. Сама она умерла при родах. Мухаар, чьи мысли были заняты только истреблением Чэйсули, приказал отнести ребенка-полукровку в леса и там оставить ее – на верную смерть.
– Но… ведь это был только ребенок…
– Изменяющийся. Оборотень. Демон, – хомейнские слова в устах Дункана сейчас звучали жестко, почти грубо. – Лучше было отдать полукровку на съедение диким зверям.
Аликс смотрела в его застывшее лицо, не отрываясь. Черты Дункана постепенно смягчились, в его лице появилось сочувствие и понимание. Девушка поняла: он ждет, что после этого рассказа она поверит ему.
– Но как это узнал ты? – спросила она.
– Это было рассказано шар тэлу, а он поведал клану.
– Шар тэл?..
– Наш жрец-историк – так, кажется, назвали бы его хомэйны? Он – хранитель наших традиций и обычаев, кроме того, он следит за тем, чтобы все Чэйсули знали о своем наследии. Но более всего он занимается толкованием Пророчества.
– Что же это за Пророчество такое, о котором мне тут уже все уши прожужжали? – раздраженно спросила Аликс. – Финн вообще ни о чем другом и не говорит, как мне кажется.
– Это должен рассказывать не я. Шар тэл все объяснит тебе, когда придет время, – Дункан пожал плечами и поднял руку ладонью вверх. – Толмоора.
Дункан был странен ей – чужой, иной, непонятный человек, но Аликс знала, что он не лжет, хотя и не хотела верить в это. Его глаза не лгали.
– Но если то, что ты говоришь – правда, ты забыл сказать еще об одном, заметила она. – Ты, значит, мой брат, как и Финн.
Дункан улыбнулся:
– Нет. У меня и у Финна одна жехаана, а Хэйл – мой отчим, как сказали бы хомэйны. Мой жехаан умер, когда я был совсем еще ребенком.
Аликс сосредоточенно разглаживала складку на юбке:
– Я все же не совсем понимаю. Ты сказал, что Хэйл увез с собой Линдир, и у нее был ребенок от него. Я, – у нее внезапно пересохло в горле. – Но если он был отцом Финна и твоим отчимом… Нет, я не понимаю.
– Хэйл был ленником Шейна. Это обычай Чэйсули: наследное служение Мухаарам и их крови. До того, как началось истребление, у каждого Мухаара Хомейны был ленник-Чэйсули, – Дункан еле заметно улыбнулся. – Хэйл проводил большую часть времени в Хомейне-Мухаар, служа своему сюзерену, как велит обычай. Линдир была золотой девочкой, которую очень забавляло дразнить горячего и вспыльчивого юношу – рыцаря, служившего ее жехаану, для нее это было игрой. Потом… потом она перестала быть ребенком, Хэйл больше не мог оставаться равнодушным к ее красоте и тому, что эта красота – красота юной женщины – обещала ему. Линдир исполнила это обещание… – тут Дункан увидел потрясенное лицо Аликс и мягко рассмеялся. – Хомэйны прячут своих мэйх и называют их шлюхами. У Чэйсули есть и чэйсулы, и мэйхи – жены и любовницы, уважением пользуются и те, и другие.
– Но Хэйл покинул твою мать!
– Он сделал то, что хотел. У нас все понимают такие вещи. Женщины и мужчины свободны и могут выбирать того, кого хотят, – он поморщился. – Хотя теперь у нас мало воинов, да и женщин немного.
Аликс с трудом проглотила вставший в горле комок:
– Я предпочла бы быть хомэйной. Глаза Дункана сузились:
– Но ты наполовину Чэйсули. Для клана это важнее всего.
Она пропустила последние слова мимо ушей, пытаясь разобраться в том, что услышала. Постепенно все ее сознание заполнила одна-единственная мысль. Девушка с тревогой взглянула на Дункана:
– Линдир родила девочку, Шейн не получил наследника.
– Верно, – согласился Дункан.
– А потому он обратился к своему брату Фергусу, у которого был сын.
– Верно.
Аликс судорожно вдохнула:
– Он сделал этого сына – своего племянника – наследником. Принцем Хомейны.
Дункан пристально посмотрел на нее:
– Да.
Она почувствовала внезапную боль слева в груди.
– Значит, Кэриллон – мой двоюродный брат?
– Да, – мягко сказал Дункан. Он понял все.
Аликс притянула колени к груди и обхватила их руками, закрыв глаза. Она не хотела верить – но поверила сразу.
Прежде я была просто дочерью фермера, но ему было со мной легко. Теперь я Чэйсули-оборотень! – проклятая, его незаконная двоюродная сестра. Горло перехватило. Он никогда больше не придет ко мне!
Аликс тихо заплакала.
Глава 5
Когда Аликс проснулась на рассвете, она обнаружила, что кто-то тепло укутал ее коричневым шерстяным одеялом, и осознала, что проспала всю ночь в шатре Изменяющегося. Она не хотела этого – но сейчас могла только смутно припомнить, как это случилось: свои тихие слезы и уговоры Дункана лечь и уснуть – больше ничего. И вот теперь она сидела одна в его шатре, медленно осознавая, что прошедшая ночь отняла у нее все, во что она верила едва ли не с рождения.
Дверной полог дрогнул, и Аликс подняла глаза, ожидая увидеть Дункана, вместо него она встретила взгляд Кэриллона и, вскрикнув, вскочила на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77