Дункан мгновенно заставил ее замолчать, но на этот раз он не стал затыкать ей рот рукой. Потрясенная Аликс оказалась в крепких объятиях, а поцелуй, казалось ей, обжег не только губы, но и душу.
Она напряглась, попыталась оттолкнуть его – ладонями в грудь, и в это мгновение с изумлением поняла всю силу этого человека. Она хотела вырваться не сумела…
И в то мгновение, когда губы Дункана коснулись ее губ, у нее возникло новое, странное ощущение – еще непонятное ей самой, но Дункану больше не приходилось удерживать ее силой, и когда по ее телу вновь пробежала дрожь, причиной тому был вовсе не гнев.
Дункан – не Финн, рассеяно подумала она, и я не боюсь его…
Когда Дункан отпустил ее, она увидела в его глазах странную смесь чувств, хотя лицо осталось неподвижным. Но Аликс хотелось сейчас понять только одно, она коснулась его щеки кончиками пальцев:
– Это и есть твоя толмоора? – от волнения Голос не повиновался ей. – И поэтому..?
Его губы еле заметно дрогнули:
У – Быть может, придется все-таки не так долго ждать.
– Дункан… я не понимаю.
– Я ведь поступил так же, как Финн, принуждая тебя к тому, чего ты не хотела, – угрюмо сказал он. – Ну, так как же? Заслужил ли я твою враждебность, как ты мне обещала?
– Я забыла, что говорила тогда. Уголок его рта дернулся:
– Забыла? Ты?
Аликс отвернулась, осознав, что до сих пор стоит, прижавшись к Дункану.
Она застыдилась и попыталась вырваться, но Дункан не позволил ей этого:
– Аликс, я прошу тебя только об одном. Прислушайся к себе. Прислушайся и пойми. Я больше не стану принуждать тебя.
Дункан отошел, оставив ее стоять у стены в странном волнении.
Боги, что сделал со мной этот человек? Почему я хочу, чтобы он был рядом?.. Девушка прикрыла глаза. Ведь мне нужен Кэриллон, а не этот воин Чэйсули, я же его почти не знаю…
– Аликс, – мягко сказал Дункан. – Прости. Прости меня. Ты слишком молода, чтобы понять.
Она подняла ресницы. В свете факелов поблескивали только золотые браслеты, очерком вырисовывалась фигура Дункана – и внезапно ей захотелось вновь ощутить тепло его тела.
– Мне кажется, Дункан, – проговорила она, сама удивляясь своей смелости, что любая женщина понимает это.
Он был удивлен – это было видно по его лицу даже сейчас – но через мгновение облегченно рассмеялся. Его рука запуталась в ее волосах, он притянул ее к себе, пробормотав что-то на Древнем Языке.
На галерее послышались быстрые шаги, потом послышался голос Кэриллона:
– Аликс!
Дункан выругался шепотом и обернулся, его рука скользнула к висевшему на поясе кинжалу.
– Нет! – крикнула Аликс, хватая его за руку.
– Аликс! – снова позвал Кэриллон.
– Здесь, – откликнулась она – и услышала короткий обреченный вздох Дункана.
Вскоре принц отыскал их. Мгновение он напряженно смотрел на Дункана, но никаких угрожающих движений не делал. Когда он перевел взгляд на Аликс, губы его были сурово сжаты:
– Ты привела Мухаара в ярость. Он клянется, что ястреба выследят и убьют, а тебя вышлют на Хрустальный Остров и заточат там до конца жизни, – он вздохнул. – Аликс, я говорил с ним. Все бесполезно. Я отвезу тебя на ферму к Торрину.
– Она едет со мной, хомэйн, – значительно сказал Дункан.
– Да ну? – Кэриллон нахмурился. – Ты что же, теперь решаешь за нее, оборотень?
– Это не твое дело, – спокойно ответил Дункан. – Она не для тебя. Аликс встала между ними:
– Кэриллон, что-то случилось со мной – там, в зале. Что-то… проснулось во мне. Когда Мухаар назвал меня ведьмой и проклял мою кровь, мне не было стыдно. Я не чувствовала страха. Только гнев на то, что человек может так страшно ненавидеть и причинить столько зла целому народу. Словно наконец во мне проснулась кровь Чэйсули, душа Чэйсули, – она просительно коснулась его руки. Я больше не хочу быть здесь.
– Я сказал, что отвезу тебя к Торрину. Как только смогу, приеду за тобой.
Она медленно покачала головой:
– Я думаю… мне кажется, то, что между Нами, не должно иметь названия, сжала его руку. – Понимаешь, о чем я говорю?
– Нет, – Кэриллон ответил так резко, что она поняла – он все знает и понимает.
– Чэйсули – не враги тебе, – сказала Аликс. – Твои враги – солиндцы и Айлини. Обрати свой гнев на них. Не дай Шейну заразить тебя безумием. Ты однажды сказал, что примешь меня, какой бы я ни была. Теперь я прошу тебя принять мой народ.
– Аликс, я не могу…
– Неужели ты приговоришь себя к тому, чтобы служить безумию Мухаара? Он сжал ее плечи:
– Аликс, мне нужна ты, и я хочу, чтобы тебе ничто не угрожало.
Она улыбнулась и уверено ответила:
– Дункан проследит за этим. Кэриллон стиснул руку в кулак:
– И ты с такой готовностью следуешь за ним? Или он приворожил тебя? Или это и есть чары Изменяющихся?
– Нет, – так же мягко ответила она. – Думаю, это что-то во мне самой. Я не знаю, как рассказать об этом: просто – так есть.
Дункан, до сих пор молчавший, протянул руку знакомым жестом – ладонью вверх.
Аликс поняла.
Она отступила от Кэриллона. Руки принца упали вдоль тела, как плети, он взглянул на Дункана – на Аликс – глаза его потемнели от боли и замешательства.
Но Аликс увидела, что он понял и принял то, что услышал и увидел.
– Я дам вам коней, – тихо сказал принц.
– Они у меня уже есть, – ответил Дункан.
– Как ты собираешься перебраться с ней через стены? Ведь Аликс не может летать в облике ястреба.
Лицо Дункана напряженно застыло:
– Нет. Но, если придется, мне несложно будет убрать с пути восьмерых стражников. Кэриллон устало вздохнул:
– Я начинаю понимать гордыню твоего народа, Изменяющийся. И его силу – ту, о которой говорил Торрин. Ты знаешь, что из пятидесяти человек, которых послал против вас в леса Шейн, вернулось только одиннадцать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77