От любви не убегают. Мустафу раздирали противоречия, пока читал и слушал. Не знающую чужого языка девушку под давлением можно заставить подписать что угодно. И в то же время права на стороне старухи и ее сына, значит, о депортации не может быть речи. Он вернул бумаги со словами:
– Я привезу девушку.
Старуха удовлетворенно закивала, утерла слезы и вышла из участка. Из окна он видел, как села она в машину, которая не сдвинулась с места, значит, будет ждать.
– Старуха врет, – сказал он начальнику.
– Привезите девушку, – был приказ.
Мустафа поехал на полицейской машине, видя в зеркало, как за ними неотступно следовал автомобиль. Это был не тот автомобиль, в который села старуха, другой, длинный, дорогой. За свою карьеру полицейского Мустафа не привык сидеть на крючке у неизвестно кого. Он приказал водителю оторваться от «хвоста», тот послушно исполнил просьбу, легко лавируя по узким улочкам старого города, где лимузину маневры выполнять трудно, неудобно, а иногда и невозможно.
Он вошел в комнату Розы, пристально посмотрел на девушку.
– Тебя требует вернуть свекровь, – сообщил он по-английски.
Роза не поняла слова «свекровь», переспросила, кто ее хочет вернуть.
– Мать твоего мужа.
– У меня нет мужа! – вскрикнула Роза, догадавшись, что ее ждет. Ничего больше не оставалось, как упасть на колени и молить человека, который был так добр к ней: – Отец, прошу вас… не отдавайте меня! Лучше убейте.
Она плакала горько, взахлеб, и не переставая умоляла убить ее. А Мустафа не знал, что делать. Такое с ним случилось впервые. Он обязан выполнить приказ. И почему-то был уверен, что девушку ждет страшная судьба, от которой она попыталась убежать.
– Чем ты занималась в Анкаре? – спросил Мустафа.
Роза подняла на него глаза, искавшие защиты, и тут же опустила их. Она боялась этого вопроса, так как прекрасно знала, с каким презрением относятся к проституткам в стране вечной весны. Она не знала, как объяснить, что не по своей воле попала на дно, что ее заставили, а заставлять здесь умеют, поэтому молчала, закрыв лицо ладонями.
Мустафа догадался сам. Сколько он видел на улицах городов молоденьких девушек – не пересчитать. Одни приезжают сюда по доброй воле, этим везет почему-то больше. Их ловит полиция, потом депортируют, а дурехи яростно сопротивляются. Других привозят, посулив золотые горы, и насильно продают, держат запертыми в притонах, отбирают документы. Эти чаще погибают, потому что выбраться из притона практически невозможно. Но такие девушки и спросом пользуются, потому что с ними можно делать все, абсолютно все, у них ведь особый статус – статус рабыни. Эта категория девушек приносит баснословные деньги хозяевам, а содержание их почти ничего не стоит. Третьи приезжают по рабочей визе, исправно работают и потихоньку занимаются проституцией, имея надежное прикрытие – хозяина, где живут или где промышляют. Эти пользуются свободой, неплохо зарабатывают. О, сколько существует уловок для процветания грязного бизнеса. Роза, очевидно, попала в самую мерзкую категорию, ей удалось бежать, назад она не хотела. Судя по всему, ее хозяева очень хорошо подготовились, из рук добычу не выпустят. Но почему они рисковали, придя в полицию? Для них же лучше сидеть тихо, девушку депортировали бы, все остались бы при своих интересах. Почему так усиленно хотели вернуть рабыню? Почему?
А девушка с трепетом ждала приговора. Мустафа представил на месте Розы свою дочь и двух внучек, ему совсем стало нехорошо, заныло в груди. Видно, постарел, раз долг отошел на второй план, а на первом оказалась жалость, простая человеческая жалость. Вообще-то, он уже в том возрасте, когда мужчина перестает бояться земных начальников, потому что существует начальник повыше – бог. И все же колебался. Если не придумать какой-нибудь трюк, девушку придется отдать. Все его существо протестовало против выдачи. Он еще подумал некоторое время, меряя шагами маленькую комнату, затем позвонил:
– Ингин, срочно приезжай, срочно.
Мустафа настрочил записку, позвал жену:
– Отдашь сыну. И пусть затрет номера на машине. Передай, чтоб поспешил, у меня мало времени. Пойдем, дочка, – обратился он к Розе на английском. – Ничего не бойся.
Она поднялась с пола и послушно побрела за ним. По длинной и узкой террасе шли неторопливо, Мустафа еле слышно заговорил:
– Слушай, дочка, слушай внимательно, потому что не смогу повторить дважды. Мы сейчас поедем в полицейский участок. Недалеко от него я прикажу остановиться, пойду купить воды. Там же будет стоять машина бежевого цвета…
– Какой цвет? – переспросила Роза, так как плохо поняла.
Мустафа показал на цветочный горшок и продолжил:
– Когда я зайду в лавку, беги к той машине, она будет за углом, но ты увидишь ее. Беги быстро, как только сможешь. Садись в машину, и да поможет тебе Аллах. И мне. Это все, что я могу для тебя сделать. Ты поняла? Ты хорошо поняла?
Она кивнула несколько раз, а он больше ничего не сказал, посадил дрожащую Розу в машину, сел сам. Водитель повез их в полицию…

3

Второй час ночи, а Розе не спалось. Она разволновалась, словно сейчас находилась не в уютной постели, а в полицейской машине. Позже она поняла, как рисковал Мустафа и какому риску подверг сына. Почему он это сделал? Кто ей мог ответить, кроме самого Мустафы – седовласого, коренастого, с огромными и умными глазами турка? Но тогда она не спросила его, не спросила и потом. Тогда Роза пережила еще несколько страшных мгновений, которые не позволяли задуматься.
…Мустафа приказал водителю заехать по пути еще в какое-то место, турецкий язык Роза понимала совсем плохо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17