Это просто издевательство! Но Феликс настолько устал, изнуряющие попытки вытащить сына кончились поражением, он предлагал взамен дочери деньги, много денег, на что эта сволочь – папа Марата – отвечал:
– Счастье сына дороже денег.
Вот где он набрался этой белиберды? Явно в каком-нибудь сериале подсмотрел. Да ведь жадность Ступина границ не имеет – это всем известный факт. Дальше события разворачивались в соответствии со средневековыми традициями: на Свету воздействовали уговорами, угрозами – она ни в какую. Но однажды она застала отца плачущим в одиночестве, Железный Феликс оплакивал сына. Он очень смутился, взял себя в руки и сказал:
– Ты, конечно, можешь не выходить за Марата... Я бы на твоем месте не знаю, как поступил. Но твой брат, считай, погиб, Герман не выживет в тюрьме. Смогу ли я вынести все это – не уверен. Ты останешься совсем одна. Потом, позже, тебя будет мучить совесть, ты еще не знаешь, что это такое, но мучить будет. Ты можешь спасти брата, а толкаешь его в могилу. Как собираешься жить с таким грузом? Теперь уходи, я все сказал.
Света ночь проплакала, она девочка слезливая, а утром согласилась. Только ступив на пьедестал героини-мученицы, она не рассчитала силенок, поэтому время от времени брыкалась.
Вместо Германа сел другой человек, взявший вину на себя. Такой факт, как близость девушки и Германа теперь получил новую трактовку, а именно: Герман действительно был с погибшей, проводил ее домой, назначив свидание на следующий день. Было еще не поздно, она пошла к подружке, чтобы поделиться впечатлениями о первом мужчине, такое у женщин бывает (за определенную сумму подружка дала нужные показания). Когда девушка возвращалась от подруги, на нее выехала из-за угла машина, резко затормозила, столкновения не произошло, но сильный испуг вызвал у несчастной сердечный приступ. Она скончалась, никого не было рядом, водитель, боясь осложнений, отвез девушку за город, где и закопал, вину признал, раскаялся (на что только ни идут люди, лишь бы вытащить семью из нищеты). Притянуто за уши? Но ведь следов насилия на теле девушки не было, а сердечный приступ имел место. В жизни чего только не случается, на то она и c'est la vie.
Света немного успокоилась, вытирала нос и щеки изнанкой перчатки.
– Девочка моя, – начал мягко Феликс, – запомни, самые большие друзья на свете – близкие. Вы должны с Германом выручать друг друга. Сегодня ты спасла его, завтра он поможет тебе, Герман теперь в долгу перед тобой. Мало ли какая ситуация может случиться, никто ни от чего не застрахован...
– Не слишком-то его переполняет благодарность, – перебила отца Света, хлюпая носом.
– Я понимаю, тебе обидно и горько, но потерпи, ласточка, потерпи.
– Я Егора люблю, – завыла Света.
– Да кто ж тебе мешает? Люби на здоровье, глупенькая, но так, чтобы никто не знал. На дачу к нам поезжайте, в Ростове у тебя квартирка есть, ты мужу не говори, ему необязательно знать...
– Папа, ты с ума сошел? Ну что такое говоришь! Егор ни за что не согласится. Он ведь порядочный, не то, что мы.
– Да чем же мы плохи, Светочка? Ты еще не видела плохих людей, и тебе желательно с ними не встречаться. А Егор согласится. Раз любит, согласится на все твои условия. Объясни ему, что так надо. Но какой славный парень!
– Правда? Тебе он понравился? – обрадовалась Света.
– Он нравится тебе, значит, нравится мне. Хороший парень, сразу видно, без дерьма внутри. Ну, ничего, поживешь с Маратом годик...
– Сколько, сколько?!! Почему год?!
– Да, ласточка, год. Пока следствие закончится, в суде дело наверняка долго рассматриваться будет. Ну-ну, детка, не плачь. Думаю, дорогая, за год я сумею кое-что предпринять... Я ничего не забываю, очень меня он рассердил, этот Ступин... Я ведь, Света, прикинулся поверженным, время надеюсь выгадать, а там посмотрим. Мне нужна твоя помощь в этом деле, сегодня, сейчас, понимаешь?
– Папа, но мне же с ним придется спать!
– Света, а жизнь Германа? – Феликсу с трудом давался этот разговор.
– Если бы наш Герка не был таким бабником и дураком...
– Хватит об этом! – резко оборвал он дочь. – Все допускают ошибки, надо научиться прощать и защищать семью. А семья наша – он, ты и я. Любовь, ласточка моя, приходит и уходит, поверь мне, ничего нет вечного. Ты еще молоденькая, многого не знаешь. Запомни: делая широкий жест, доводи его до конца, не отступай на полпути. Ну все, иди к мужу.
Света подняла подол платья, высморкалась в шелковую нижнюю юбку, на что отец громко рассмеялся, чмокнул дочь в щечку и утер ей нос своим носовым платком:
– Ты совсем еще малышка... Ничего, ничего, выждать надо, а там посмотрим кто кого. Обещаешь больше не упрямиться?
– Обещаю, – буркнула Света, надув губы.
– Вот и умница. Иди, а то гости без невесты скучают.
Света вышла из кабинета. В холле перед залом быки отца играли в нарды, а на диване спал отец Марата, пресловутый Леня Ступин. Нет, не спал, дрых, безобразно храпя. Света брезгливо передернула плечиками:
– Свинья. Фу!
– Светочка, нельзя так! Вдруг услышит.
У кабинета стоял друг отца Петр Ильич, очень хороший человек – отец Андрея, который тоже нравился Светлане.
– Ну и пусть слышит. Жирная свинья! – упрямо сказала она.
– А ты права, если честно, – тихо рассмеялся Петр Ильич. – Папа в кабинете? Я к нему.
Утвердительно кивнув, Света поплелась в зал. А там шел очередной «перекус». Активно работая челюстями, гости поприветствовали невесту довольно лениво, так сказать, отдали дань. На этот раз отвращение у Светы вызвали они. Марат восседал одиноко на почетном месте жениха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16