И тем не менее в те моменты, когда сознание возвращалось к нему, он все еще пребывал в уверенности, что не прошло и часа, как он заперся в своем вертикальном гробу.По прошествии пятнадцати часов Алан сдался. Его затекшие пальцы разжались, скрюченное тело расслабилось, и он вывалился прямо на пружины кровати, с грохотом приземлившейся на складные ножки. Грофилда подбросило как на батуте, и он снова растянулся на раскладушке лицом вниз.Лучи полуденного солнца лились в окно, освещая его. Он был не защищен, открыт для своего врага, но не знал об этом, потому что снова потерял сознание. Глава 8 В воскресенье в полдень Барон пристал к берегу — не потому, что ушел так далеко, как ему хотелось, а потому, что кончилось горючее. В течение четырнадцати часов он двигался на юг. Каменистый пустынный берег справа от него принадлежал Мексике и находился в двухстах милях к югу от американской границы и в двадцати милях к югу от деревни Песка.Загнав катер на мель. Барон спустился вниз в поисках еды. Он ничего не ел с прошлой ночи, а не спал с позапрошлой.В каюте он не заметил ничего необычного. Отчасти это объяснялось его усталостью, отчасти облегчением от того, что ему снова удалось ускользнуть, а также нетерпением: уж очень ему хотелось поскорее отправиться в путь и оказаться подальше от берега и этого катера.На борту нашлось совсем немного еды: коробка крекеров «Риц», чуть-чуть спиртного и воды, плавленый сыр и несколько банок томатного супа. Барон быстро приготовил себе суп, съел его с крекерами, запил бурбоном прямо из бутылки, снова вышел на палубу и огляделся.Он стоял на краю пустыни. Земля слегка поднималась от моря, а затем, ровная как стол, расстилалась до самого горизонта; везде одно и то же: сухая коричневая твердь, усеянная камнями, да редкие кустики пустынной растительности. Из воды, окружавшей катер, то тут, то там выглядывали крупные камни.Перед Бароном лежал самый пустынный берег из тех, какие ему когда-либо приходилось видеть. Рассматривая его с борта катера, он не испытывал ничего, кроме сожаления.Если бы горючего хватило еще хотя бы на сотню миль, он добрался бы до Тампико, где наличествовала хоть какая-то цивилизация.Глубоко вздохнув, он успокоился и решил, что это не столь уж и важно. Главное — он сейчас далеко от острова, что пока его вполне удовлетворяло, и ничего не оставалось, как пересечь пустыню, чтобы в конце концов найти дорогу, город или какое-нибудь поселение. И как только он справится с этой задачей, все у него снова пойдет хорошо.Взяв в руки чемоданы, наполненные деньгами и бриллиантами. Барон перевалился через борт и медленно направился к берегу, поднимая свою поклажу повыше, поскольку не знал, пропускают чемоданы воду или нет. Дойдя до берега, уселся на ближайший валун, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями.Без Штойбера рядом он чувствовал себя голым. Они не разлучались почти четверть века и будто превратились каким-то образом в сиамских близнецов. Он слышал, что после смерти одного из близнецов и другому жить становится невыносимо. Поэтому гибель Штойбера показалась ему чем-то противоестественным и невероятным.Но Барон быстро взял себя в руки и решил, что подобные мысли сейчас очень несвоевременны, чепуха. Главное же — блюсти собственные интересы. Ведь, в конце концов, Штойбер был всего лишь дополнением, костылем, помощью в решении проблемы его самосохранения. Сейчас проблема эта приобрела особое значение, и ему придется справляться с ней уже без помощника.Он встал, взял чемоданы и двинулся вперед на запад, навстречу солнцу. Чемоданы, которые поначалу казались такими легкими, вскоре стали заметно тяжелеть. Они вынуждали его часто останавливаться и отдыхать. Барон захватил с собой бутылку бурбона и время от времени прополаскивал виски свой пересохший рот, но вскоре понял, что без воды долго не протянет.Где-то здесь проходит дорога. Он толком не знал Мексики, но, по его представлениям, страну испещряли дороги, ведущие с севера на юг, от границы к Мехико. Его удивило, что вдоль побережья никто не проложил специальную трассу для туристов, которые всегда не прочь поглазеть на океан.А идти становилось все трудней. Все чаще он спотыкался о камни, которые буквально усеивали землю, и тогда чемоданы больно били его по ногам. Палящее солнце и влажный, тяжелый воздух вскоре заставили Барона снять пиджак и закатать рукава рубашки, но уже через пятнадцать минут его одежда пропиталась потом.И все же Барон был почти спокоен. Он не в пустыне Сахаре, а в Мексике, Мексика — цивилизованная страна. Рано или поздно он выйдет на дорогу.Туфли превратились в колодки и совершенно расплющивали ноги; ступни горели. Руки болели от веса чемоданов. Ему приходилось постоянно моргать, стряхивая набегавшие капли пота с ресниц, а когда он облизывал губы, то чувствовал на них соль. Все чаще и чаще, измученный, дорогой, он останавливался и отдыхал. Когда стало совсем невмоготу, пришлось придумать иной способ передвижения. Он, делал двести шагов и ставил чемоданы на землю, садился на один из них и медленно делал, десять вдохов и выдохов. Потом снова вставал и шел дальше, представляя себе, что Штрйбер идет рядом с ним и считает, как он это обычно; делал во время тренировок. Ему даже казалось иногда, что если он внезапно обернется, то увидит за спиной надежного, основательного Штойбера с секундомером в огромной ладони.Упражнения не прошли даром. Если бы не отличная физическая форма, такое путешествие по пустыне могло убить любого человека его возраста. В лучшем случае оно заняло бы непредсказуемое количество времени и даже закончилось тем, что ему пришлось бы ночевать под открытым небом на усыпанной камнями земле-Солнце, светившее прямо в глаза, постепенно опускалось все ниже и ниже и все больше досаждало ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45