.. Все это ясно показывало, какое место здесь занял Калезиан.С трудом сдерживая довольную улыбку, Калезиан молча кивнул, словно говоря: «Да, ты можешь разрешить войти!»— Входите! — крикнул Буанаделла.Вошел доктор Бенни. Он выглядел мрачным и сонным. Впрочем, это было его обычное выражение, за исключением особых случаев, когда он бывал испуган или возбужден.— Как он? — спросил Калезиан.— Дышит, — ответил врач. — Это все, что можно сказать...— А палец?Врач еще больше помрачнел.— Какой палец? — спросил он.— Вы должны были отрезать у него палец!Врач повернулся к Луису Буанаделла, и тот сказал:— Я просил его не делать этого.— Почему? — мрачно спросил Калезиан.— Врач уверяет, что это опасно. Он может умереть от шока во время ампутации. А мы даже не знаем, где Паркер, чтобы послать ему это.Умоляющий тон, которым говорил Буанаделла, заверил Калезиана, что это не бунт. В словах же его была правда: они не знали, ни где Паркер, ни как с ним связаться. И тогда Калезиан благосклонно позволил:— Ладно, согласен, оставим пока его в покое. Но, доктор, если у меня будут новости о Паркере, я хочу знать, где вас можно найти. Тогда вы галопом примчитесь сюда... вместе с вашей пилой!— К вашим услугам! — все так же мрачно ответил врач.— Но если это его убьет? — запротестовал Буанаделла.— Послезавтра он нам живым уже не нужен!— Я не желаю слушать подобные разговоры, — сказал доктор Бенни, сразу же заторопившись. — Я иду домой. Если понадоблюсь, позвоните, и я приду.Калезиан насмешливо улыбнулся:— Это так любезно с вашей стороны, доктор, посещать больных на дому.Бенни поклонился и закрыл за собой дверь.— Ты собираешься его убить, не так ли? — спросил Буанаделла.Думая, что тот говорит о враче, Калезиан нахмурил лоб:— Что? Зачем?— Ты все время повторяешь, что послезавтра живым он нам больше не нужен.— А, Грин! Но он и так почти мертв, верно? Без нашего лекаря он уже давно был бы на том свете.— Но он жив!— Если кто-нибудь будет ухаживать за ним. К тому же нам вовсе незачем его убивать. Достаточно вывезти его в машине за город и оставить на краю дороги, как поступили они с бедным Абаданди. Ведь Майкл Абаданди мертв, правда?— Многие умирают, — мрачно проговорил Датч Буанаделла. — А где может быть сейчас Фрэнк Фаран, давненько я его не видел.— Фрэнки, видимо, спрятался где-нибудь с бутылкой и бабой. Не беспокойся о нем.— Он должен был предупредить, — заперечил Буанаделла, разбирая бумаги на столе. — Он не мог скрыться, ничего не сказав.— Спокойнее! Ситуация в наших руках. Завтра пройдут выборы, и все закончится!— Мне хочется, чтобы уже была среда!Калезиан рассмеялся. Ему тоже очень хотелось, чтобы выборы уже прошли, и прошли успешно, но он не признавался в этом не только Буанаделла, но даже и себе!..Гаролд Калезиан с очень уверенным видом подошел к окну-двери, взглянул на освещенную лужайку, затем посмотрел на небо.В ярком свете прожекторов небо казалось темной, громадной пропастью.«Что таит в себе эта темнота?» — внезапно с тревогой подумал Калезиан. Глава 17 Было новолуние, но небо оставалось темным.Шоссе «Национальное, 210» было таким же невидимым, как и сосновые леса, которые оно пересекало.Без четверти одиннадцать по ней проехал Майкл Карлоу за рулем недавно украденного «меркурия-монтего». Рядом с ним сидел Стен Деверс, а Дэн Викца развалился на заднем сиденье.Десять минут спустя за ними последовал Ник Далесиа. Рядом с ним, на переднем сиденье «плимута», тоже угнанного недавно, сидели Том Харли и Генди Мак-Кей.Время от времени им навстречу, на юг проскальзывали машины, но обогнать не пришлось ни одной.В десяти километрах севернее Тэйлора в сиянии красного и желтого неонового света располагалось длинное строение бывшей фермы, переоборудованной под дансинг и ресторан. На краю дороги стоял столб с красочным плакатом, извещающим:«КЛУБ „РИВЬЕРА“ у Тони Флорио Посетите наш клуб!»Дела у Тони Флорио шли неплохо не только в понедельник вечером, но и, по существу, каждый вечер.Асфальтированная стоянка за зданием была заполнена более чем наполовину, когда в одиннадцать двадцать туда въехал «плимут» и остановился рядом с такой же машиной.В клубе Тони Флорио с неизменной улыбкой на губах встречал завсегдатаев, обмениваясь любезностями с постоянными клиентами.Бывший боксер-тяжеловес. Тони совершенно расплылся с тех пор, как покинул ринг, но сохранил по-прежнему ясный взгляд, энергичный кулак, веселый нрав и большую уверенность в себе. Большинство его посетителей знало, что коробка принадлежит ему, что построил он ее на деньги, заработанные на ринге.Лишь немногие знали, что Тони Флорио, как и большинство профессиональных боксеров, даже в зените славы был инструментом в руках различных групп и лиц, и что доходы делились между определенными людьми.Когда Далесиа, Харли и Мак-Кей вошли в клуб, Тони Флорио, со скучающим видом стоящий рядом с метрдотелем, быстро оглядел их. Эти незнакомцы пришли в клуб впервые. Они не были похожи на местных жителей, скорее это были путешествующие коммерсанты, решившие вечером немного поразвлечься.Когда Флорио подошел к ним, они протянули ему карточку, которую Тони, к своему изумлению, узнал. Он увидел знакомое имя, написанное знакомым почерком, на знакомой ему карточке!— Вот как! — воскликнул Тони Флорио, и поднял глаза, еще раз с любопытством осмотрев всех троих. — Значит, вы знакомы с Фрэнком Фараном?— Со времен синдиката, — ответил Эд Мак-Кей и холодно улыбнулся Тони.Флорио знал подобную улыбку и таких людей. Опасные, всегда готовые к отпору, но достаточно сговорчивые, если уметь с ними ладить, они готовы, если представится случай, истратить последний доллар.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72