Какая восхитительная мечта! Какая еще более восхитительная реальность!
— Если я правильно понимаю, ваш отец заплатил за статуэтку авансом пятьдесят тысяч долларов.
— Авансом и наличными, — кивнула она. — Кроме того, у нас есть нечто, что хотелось бы Паркеру получить. И это нечто он получит позже.
— Что-нибудь э-э... ценное?
— Ни для кого, кроме него самого.
— А-а... так. Моя дорогая, я бы хотел вам задать наводящий вопрос.
— Он заплатит...
— Извините?
— Мой отец заплатит снова. Если у Паркера не будет статуэтки, а она окажется у вас и вы захотите ее продать, он вновь заплатит.
— Еще пятьдесят тысяч?
— Вряд ли он пойдет так далеко, но, возможно, двадцать пять. Менло пожал плечами:
— Я не жаден.
— Готова поспорить, что нет. Он наклонился к ней ближе:
— Еще один вопрос, моя дорогая.
— Что на этот раз?
— В моей стране женщины ложатся в постель в огромных белых хлопковых мешках. А что надевают женщины на ночь в Соединенных Штатах?
— Зависит от женщины. — Ну, вы, например?
— Кожу.
— Кожу? Вы имеете в виду, что на вас нет никакого белья?
— Это именно то, что я имею в виду.
— Невероятно, — удивился он.
— Вы мне не верите? — В глазах ее был насмешливый вызов, руки сжали верхний край одеяла.
— Если вы докажете справедливость своих слов, — ответил он, — то хочу предупредить, я не отвечаю за последствия.
— Правда?.. — Руки сверкнули, и одеяло было отброшено, обнажив ее до колен.
Он еще ни разу в жизни не раздевался так быстро. Не стянув и наполовину носок, он уже погрузился в постель, возвышаясь над ней, как дирижабль. Ее карие глаза потемнели, тело стало тверже и более упругим. Внезапно он ощутил себя рядом с пантерой. Он говорил ей массу всяких слов на своем родном языке, пока не перехватило дыхание, и с того момента просто прилипал к ней.
Когда все закончилось, они выкурили по очереди одну сигарету. Немного поговорили. Он поднялся и стал одеваться.
— Я встречусь с вами в Майами. Надеюсь, очень скоро. И со статуэткой.
— Вы запомните название отеля?
— Оно твердо отпечаталось в моей памяти. — Он взял из ее пачки последнюю сигарету и закурил. — По-моему, лучше вам уехать утром, как просил Паркер. Он упрям и непредсказуем. Не хотелось бы, чтобы что-то нарушило мои планы.
— Ладно, — ответила она.
— Тогда до встречи в Майами. Он вернулся в номер Паркера и забылся в приятно-утомленном сне, наполненном сладкими мечтаниями...
Наблюдая эти два последних дня Паркера и Генди за работой, он все более и более восхищался их профессионализмом. Первоначально он рассчитывал оставаться с ними все ограбление и отступление. Пусть отработают все детали операции, а тогда уж... Но ближе к началу дела он передумал и решил покончить с ними уже в доме Кейпора. В результате подробных и тщательных расспросов он достаточно узнал о маршруте отступления. Завершение операции решил взять на себя, опасаясь неожиданного подвоха от пары самых свирепых волков, с каковыми действовал в союзе. В последний день, в пятницу, нервозность и возбуждение так возросли, что он боялся взорваться в любую минуту. С приближением вечера ему все труднее стало контролировать себя.
При всем желании они не смогли бы обнаружить у него пистолет, спрятанный за двойным дном кошелька на поясе. Оружие больше напоминало игрушку, особенно по сравнению с имевшимся у Паркера и Мак-Кея. Но зато он достаточно мал, его можно безопасно и надежно спрятать. В нем имелось всего две пули. Но при точной стрельбе их вполне достаточно.
В вечер пятницы, когда Паркер и Генди ушли угонять вторую машину, он переложил пистолет в карман пиджака с надеждой, что им не придет в голову обыскивать его перед проникновением в дом Кейпора.
Мак-Кей вернулся в назначенное время. Менло нес пустой чемодан, купленный в тот день. Он залез в машину и спросил:
— Вам повезло?
— Вполне. Иногда и Мак-Кей был сдержан на язык.
С момента, когда он сел рядом с Мак-Кеем в автомобиль, и до завершения операции Менло находился в состоянии такого огромного возбуждения, что едва ли помнил себя и свое имя. Операция прошла как часы, и его переполнял восторг, смешанный с ужасным восхищением. Эта смесь действовала на него, как наркотик. Они подъехали к дому в огненном “кадиллаке”. Проникли внутрь. Вошли в комнату Кейпора с жалкой коллекцией фигурок. И тут впервые Менло увидел белого Плакальщика. С его перевозбужденными нервами он нашел в этой статуэтке глубоко символическое предзнаменование. Для него, в каком-то извращенном понимании, фигурка Плакальщика означала окончание траура. Наконец все оказалось в пределах его досягаемости.
Когда в его руках зашуршали ассигнации, они еще не являлись для него деньгами: он представлял деньги лишь в валюте своей страны. Но ничего, он быстро привыкнет использовать эти незнакомые зеленые бумажки с изображением президентов и общественных зданий. Деньги сыпались из полой фигуры Аполлона, как из рога изобилия, заполняя больше и больше чемодан. В возбуждении, ужасе и удовольствии, которые так сплелись, он дошел почти до обморока. Он набивал карманы и одновременно ласкал зеленые купюры. А когда вытащил руку из кармана, пальцы его сжимали маленький и черный смертоносный пистолет.
Оба попытались избежать удара, бросившись в разные стороны и сбивая статуэтки, но возбуждение Менло заканчивалось в его кисти. Рука была спокойна и тверда. Он дважды выстрелил. Оба упали. Они должны были упасть. В один молниеносный миг Огюст Менло стал непобедимым. Его палец дернулся дважды. И противники прекратили существование. Их продырявленные тела валялись у его ног.
Он сунул пистолетик обратно в карман, услышав при этом вновь хрустящее шуршание банкнотов, и поторопился поднять оброненные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43