Ни где меня искать, ничего больше, понял?
Пам появилась в дверях с салфеткой в руке. Она смотрела на него.
— Ты уверен, что не стоит звонить в полицию? — спросил он.
— Эд, ты заработаешь этим неизлечимый геморрой или кое-что похуже. А теперь слушай сюда.
— Неизлечимый гемо...
Тут он заметил Пам и умолк.
— Тебе не о чем беспокоиться, — продолжал Джордж. — Скорее всего, он у тебя и не появится. Главное, припрячь получше чемодан, но, если парень все же всплывет, расскажешь ему нашу историю. Два послания, и оба раза я тебе перезванивал. У него не будет оснований не верить тебе, так что он тут же уберется восвояси. Лады? Эд, ты здесь?
— Я здесь. — Эд облизал губы, не сводя глаз с жены, следящей за ним из дверей.
— Слушай внимательно и запоминай, — повторил Джордж и продолжил насчет своих посланий. Имена, время их получения, номер телефона, продиктованный в первый раз, время, когда Джордж якобы ему перезванивал. Он заставил Эда повторить все, что тот и сделал.
А Пам хмурилась, стоя в дверях.
Затем Джордж сказал:
— Я выйду на тебя через пару дней, а сейчас мне надо убираться. Ни о чем не беспокойся, Эд, — повторил он и дал отбой.
Эд не опускал трубку. Он знал, что Джорджа там больше нет, знал, что рано или поздно ему придется повесить трубку, но ему казалось: пока он стоит так, пока связь с той стороной не прервалась окончательно, ничего не может случиться, он в безопасности. Как только повесит трубку, тут же угодит в лапы реальности; незнакомцы начнут ломиться в дверь, задавать вопросы. Но только после того, как он даст отбой.
Он стоял у телефона и прижимал трубку к уху.
Глава 5
Полночь. Матт Розенштейн зашел в телефонную будку на тротуаре и прикрыл дверь, чтобы загорелся свет, набрал номер и приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы свет погас. Затем облокотился о стенку и стал слушать гудки.
Матт Розенштейн, крепыш сорока двух лет с подвижными умными глазами и тупой, массивной челюстью, свою трудовую деятельность начинал на Седьмой авеню в Нью-Йорке, таская вешалки с одеждой на продажу. Первой его уголовщиной стало участие в разборке в конторе на Варрик-стрит. В чем там было дело, его не слишком заботило. Он и еще трое парней получили по тридцать баксов, чтобы устроить тем ребятам хорошую взбучку; они выполнили поручение, и такой способ добывания денег показался значительно проще, чем катать вешалки с одеждой по тротуарам. За двадцать четыре года, прошедших после того случая, Матт участвовал почти во всех видах преступлений, о которых можно прочесть в книжках, — пожалуй, только киднеппинг был исключением. Его всегда интересовали деньги. Он поджигал кафе, когда хозяева хотели получить страховку, воровал и убивал, брался за налеты, грабежи, мошенничества и вымогательства. Что бы ни подвернулось. Главное — деньги, и чем больше, тем лучше. И жесткий, толстокожий парень с умными глазами и тупой челюстью умел получать то, что хотел.
До встречи с Полем Броком четыре года назад личная жизнь Матта оставалась весьма серой. Его устраивали партнеры обоих полов, и добивался он их так же, как денег, — хапал все подряд. Но деньги радовали его куда больше, и ему никогда не приходило в голову, что секс может стать чем-то иным, кроме примитивного удовлетворения похоти с тупыми телками.
Поль Брок работал в модном магазине мужской одежды на Хадсон-стрит, который предполагалось спалить, предварительно ограбив; Матта привел другой участник налета. Увидев Брока, Матт отметил про себя, что тот гомик, и выбросил из головы. Дело есть дело. Но в ночь перед поджогом, когда они вдвоем сидели на складе и Брок объяснял, что следует и чего не следует забирать из магазина, Матт невольно начал поглаживать ему шею. Брок взглянул на него, и Матт заметил испуг в его глазах, но лишь покачал головой и продолжал свои ласки. Брок как будто обмяк, плечи его опустились, он закрыл глаза и начал клониться к Матту, словно смущаясь и тая от его прикосновений; так все и началось.
Что касается Матта, то он не отказался от женщин и при любой возможности брал их по-прежнему, не видя в этом ничего особенного. Брок был настоящим гомиком, хорошим партнером, их отношения строились на сексе, но Матт поддерживал их в основном потому, что жить с парнем гораздо выгодней и удобней, чем с любой девкой.
Например, с такой, как телка Ула. Сегодня в Вашингтоне он неплохо позабавился с ней. Сейчас она, наверное, уже в порядке. Поначалу ярилась, как тигр в клетке, но к тому времени, как он уговорил ее рассказать о Джорджи-Поржи, прыти у нее заметно поубавилось. Она лежала тихо, как миленькая, когда он ее брал, и он получил удовольствие, но не так, чтоб очень. Кто угодно в здравом уме предпочел бы для подобных забав Поля Брока. И для этого вовсе не обязательно быть гомиком.
А Поль еще и помогал ему кучу раз. Вот и сейчас он стоял на стреме перед домом. Они уже давно торчат там, с восьми часов, но ничего не дождались. А без двадцати двенадцать в доме погасло последнее окно, и тогда Матт распорядился:
— Стой здесь. Если он появится, стреляй по ногам, и я тут же вернусь.
А сам поехал сюда, к телефонной будке за три квартала, и теперь слушал гудки. На четырнадцатом раздался щелчок, затем наступила тишина, и спустя несколько секунд испуганный тонкий мужской голос произнес:
— Алло?
— Мне нужен Джордж.
Человек на другом конце судорожно перевел дыхание, опять замолк, а затем проговорил скороговоркой:
— Тут нет никакого Джорджа. Вы ошиблись номером.
— Нет, мой сладкий, не ошибся. Я хочу поговорить с Джорджем Улом.
— Здесь такой не живет. — Голос в трубке дрожал сильней, чем прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40